А Богуш: Черепашки-ниндзя и Тайна Древнего Египта

- Джоан, давай прекратим этот бессмысленный спор, а то однажды мы уже поссорились надолго. Эйприл помирила нас, но если мы поссоримся еще раз, боюсь, на этом свете мы уже не встретимся, - в голосе доктора Адамса было сожаление.

- Да, Дэвид, - спокойно произнес профессор Брэдли, - мы уже не в том возрасте, чтобы ссориться... И из-за чего! Из-за неожившей мумии?..

Они медленно подошли к ванне, еще раз безна­дежно взглянули на мумию.

- Папирусы я отдал Хофни, - начал профес­сор Брэдли, - надеясь, что мумия подскажет мне ответ на вопрос: кто же убил Мересу. Теперь, как оказалось, я так и не узнаю правды.

- Что ты так убиваешься из-за какой-то сказки? Ведь конец, если хочешь знать, можно и приду­мать.

- Что ты говоришь?! - возмутился профессор Брэдли. - Сказки!

- Ну да, а как же еще? Мало ли что может быть написано в папирусе!

- Ах да! Как же я забыл: этот документ не был заверен в нотариальной конторе! - профессор Брэдли засмеялся.

- Если не возражаешь, - доктор Адамс, сделав неглубокий поклон, повернулся, чтобы выйти в соседнюю комнату.

- Постой, Дэвид!

- Ну что еще? - через плечо бросил доктор Адамс. - Я хочу... нет, настаиваю, чтобы ты немедленно отправлялся спать. Иначе...

- Не надо иначе, я пойду.

- Так-то лучше, - облегченно вздохнул доктор Адамс, опускаясь в кресло.

И как только он поудобней устроился в кресле, сразу же уснул. Но почему все вокруг приобретает голубой оттенок? Доктор Адамс оглянулся во сне. Прямо против открытого окна сияла в небе полная луна. Но голубой свет шел не от нее. Луна была желтой, как начищенное до блеска медное блюдо. Необычайный свет рождался где-то здесь, в лабо­ратории. Напряженно всматриваясь в темноту, он увидел: там, над ванной, где лежала мумия, струилось какое-то голубое сияние. Вот загорелся голу­бой огонек и тотчас погас, потом зажегся рядом. И уже десять, нет, двадцать огней колеблются и пляшут, словно в хороводе. В их свете отчетливо видны темные контуры мумии.

Мумия фосфоресцировала... Доктор Адамс с интересом наблюдал за вспышками блуждающих огней и вдруг заметил, как грудь мумии поднялась и медленно опустилась. Или ему это показалось?.. Неужели показалось?

Прошла минута, и Мересу снова вздохнул глубо­ко, со свистом и клекотом.

Надо бежать и разбудить Эйприл и профессора Брэдли», - подумал доктор Адамс. Но сразу же понял, что не может подняться. Необъяснимая, неимоверная тяжесть вдавила его в кресло. Он сидел, откинувшись назад, и широко открытыми глазами, не моргая, смотрел перед собой.

Мумия оживала... Доктор Адамс ясно видел, как у нее дрогнули веки, как передернулись губы и пальцы рук начали хватать воздух судорожными движениями.

И вдруг доктор Адамс почувствовал, что сердце у него забилось часто-часто, а потом почти остано­вилось. В ванне забулькало, а затем Мересу взмах­нул руками и сразу, рывком, сел. Он еще раз глубоко вздохнул, приоткрыл глаза, обвел комнату тяжелым взглядом. И вот его взор остановился на докторе Адамсе.

Черепашки постучали в дверь лаборатории, но, не услышав ответа, решили войти. Они осторожно прикрыли за собой дверь, а затем тихо, словно крадучись, подошли к ванне, где лежала мумия. Они толкали один другого, показывая, что Эйприл и доктор Адамс мирно спят в креслах, причем Эйприл во сне улыбается.

- А наш Мересу уже на человека похож, - шепотом сказал Леонардо.

- Микеланджело, - позвал Донателло насколь­ко можно тихо, - не трогай ничего.

- Но ведь все так интересно, - возразил тот, дотрагиваясь до какого-то прибора.

- Не трогай, - схватил его за руку Рафаэль, - ­ты можешь все испортить...

Тогда Мересу поднял руку и, показывая на уче­ного пальцем, засмеялся. На его длинной и сухой, как палка, руке прыгал тяжелый браслет с изобра­жением женщины, играющей на тимпане.

Доктор Адамс почувствовал, как шевелятся во­лосы на голове и холодный пот покрывает тело. А Мересу смеялся все громче и громче. Это был уже не человеческий смех, он до боли давил на барабанные перепонки, не давая вздохнуть. Доктор Адамс понял, что теряет сознание...

Он вскочил с кресла с выражением ужаса на лице и, увидев в слабо освещенной лаборатории силуэты черепашек, дико заорал:

- А-а!

На его крик прибежал профессор Брэдли из со­седней комнаты, Эйприл уже испуганно стояла перед ним. Черепашки столпились в кучу, прижи­маясь друг к другу.

- Что, что случилось? - тревожился профес­сор Брэдли.

- Это мы, черепашки, - словно оправдываясь, не понимая, что произошло, произнес Донателло.