А Богуш - Черепашки-ниндзя и Тайна Древнего Египта

Миссис Брэдли разливала чай, черепашки уго­щались домашним пирогом и увлеченно слушали, правда, не совсем понимая пока, в чем же будет за­ключаться просьба.

- Как-то, находясь в Египте, я познакомился и подружился с Гуссейном. Он состоял в родстве с семьей Абд эль Расулов, которая пребывала в без­вестности и неожиданно в конце девятнадцатого ве­ка прославилась на весь мир. Кто-то из членов этой семьи обнаружил совершенно случайно в одном ущелье тайник, а в нем мумии фараонов и большой клад. О находке нигде не сообщалось, но все тайное рано или поздно становится явным. Одного из семейства поймали на торговле ценнос­тями, похищенными из гробниц, и привлекли к суду. Тайна была раскрыта, мумии фараонов и со­кровища перевезены в музей. А слава о находке прокатилась по миру. Абд эль Расулов сочли вели­кими кладоискателями, за их помощью обращались заезжие археологи, хранители музеев древностей, иностранные коммерсанты, бравшие на откуп пра­во на раскопки в Египте.

- А что случилось с вашим другом Гуссей­ном, - воспользовавшись возникшей паузой, произнесла заинтересованная Эйприл.

- Когда я отъезжал, он помог мне упаковать небольшую коллекцию древностей, переданную египетскими учеными для наших музеев. В этой коллекции, кроме нескольких мелких предметов, всю ценность которых может понять только архео­лог, был еще деревянный сфинкс размером в рост человека и довольно грубой работы. Мне казалось, что сфинкс этот не представляет большой ценности, зато Гуссейн почти не отходил от деревянного изваяния.

- Профессор, можно вопрос, - совсем по-уче­нически поднял руку Леонардо.

- Да-да, пожалуйста.

- Извините, стыдно признаться в том, что понятие «сфинкс» мне ни о чем не говорит.

- И не удивительно, земная цивилизация при­думала за последние столетия столько всевозмож­ных слов и понятий, что трудно все знать и не пу­таться при этом.

- Профессор, - отозвался Микеланджело, - для ясности уже давно изобретен компьютер, который располагает нужной информацией.

- Думаю, нет смысла углубляться в спор, я вам отвечу. Сфинкс в Древнем Египте - это статуя фантастического существа с телом льва и головой человека.

- Оказывается мутанизация берет свое начало из глубокой древности, - воскликнул Донателло.

- Это не совсем так, - позволил себе не согла­ситься профессор Брэдли.

- Вы сказали, что это существо изначально бы­ло фантастическим, о чем хочу напомнить своим друзьям, - Эйприл обвела взглядом черепашек.

- Совершенно верно. В реальной жизни их не существовало.

- Понятно, - выдохнул Микеланджело.

- Возможно, это все вас мало интересует...

- Нет-нет, профессор, очень даже интересует, - воскликнула Эйприл, - лишние знания никогда никому не мешали, а тем более, если они свя­заны с какой-то тайной.

- Так мы услышим продолжение истории? - ­допивая свой чай поинтересовался Леонардо.

- Да, одну минуту, я сейчас вернусь. - Профес­сор прошел в соседнюю комнату и через несколько минут вернулся с пачкой фотографий. - Вот про­шу, взгляните сюда, думаю, это любопытно.

На фотоснимках были запечатлены отдельные моменты археологической экспедиции.

- А вот и деревянный сфинкс.

- Ну-ка, ну-ка, - черепашки явно заинтересовались фотографией с его изображением.

- Помню, что Гуссейн, стоя возле него, долго его выстукивал, скреб длинным желтым ногтем и прислушивался.

- Возможно, он о чем-то знал, - сделала пред­положение Эйприл.

- Вы правы. Он взял меня за рукав и молча под­вел к сфинксу, а затем медленно сказал, что этот сфинкс очень древней работы. Время от времени он постукивал по нему пальцем. Потом добавил, что он пустой, а потом, что в нем нужно искать большие сокровища.

- И вы их нашли? - почти разом крикнули че­репашки.

- Нет, я не придал особого значения словам Гуссейна. Я не верил в древность деревянного сфинкса.

- Но почему, - возмутился Донателло.

- Мне казалось это маловероятным. Подозревал подделку.

- Но вы его все же взяли? - с надеждой в голо­се произнес Леонардо.

- Я взял его с собой только потому, что не хотел обидеть своих египетских коллег. Когда все вещи были погружены на самолет, и я уже поднимался по трапу, я увидел в толпе провожающих Гуссейна. Тот поднял над головой руки и пожимал одна другую, его зубы блестели в улыбке, он что-то кричал. В шуме моторов я не столько расслышал, сколько угадал два слова.

- Какие это были слова, - Микеланджело даже привстал с кресла.

- Профессор, что же вы молчите, - не выдер­жала Эйприл.