Цербер Джонс: Эвкалиптовый пришелец [litres]

Амелия осторожно спросила:

– Так как вы узнаёте, что там?

Том мрачно посмотрел на неё:

– А как по-твоему? Спускаюсь вниз.

Девочка внимательно посмотрела на Тома: повязка на одном глазу, на руке не хватает пальца, хромая нога, которую Чарли всегда считал деревянной. Неужели всё это последствия работы с порталом?

Старик тяжело вздохнул и вытащил из-за дивана страховочную обвязку. Она была пристёгнута к канату, который, в свою очередь, соединялся с тяжёлым железным кольцом в полу. Закрепив на себе все ремешки, Том натянул канат и обратился к детям:

– Вы оба остаётесь в этой комнате, понятно? И чтобы ни шагу за дверь. Если я задержусь больше чем на минуту или закричу или вы услышите что-то ещё, кроме меня, вы сразу уйдёте. Без колебаний. Вы убежите, закрыв за собой дверь, прямиком к родителям. Договорились?

– Обещаю, – заверила его Амелия.

Проворчав что-то себе под нос, Том заковылял к лестнице. На полпути к ней он приостановился. С момента последней отдачи портал оставался спокоен, и Том двинулся дальше. Канат, прикреплённый к полу, обладал достаточной длиной, чтобы позволить пересечь комнату и спуститься до самого низа каменных ступеней. Амелия наблюдала, как он ползёт вслед за смотрителем, разматывается, постепенно выпрямляется, а потом и вовсе натягивается, достигнув дна. Ребята услышали, как дверь закрылась – осторожно, а не порывом ветра. Значит, вероятно, это сделал Том. И теперь топот ботинок оповещал о его возвращении.

Старик поднялся наверх в майке. Рубашку, свёрнутую узлом, он держал в руках.

– Что это у вас там? – спросил Чарли.

Том отнёс свёрток к кухонному столу и, сдвинув в сторону несколько тарелок, опустил его на столешницу.

– Запри дверь, Чарли. Нельзя позволить чему бы то ни было проникнуть внутрь или выбраться наружу, пока мы не выясним, с чем имеем дело.

Чарли закрыл дверь, и Амелия неуверенно скрестила руки на груди. Оно – то, что скрывалось внутри рубашки, – совсем не пахло рыбой и обладало очевидно меньшими размерами, чем дерево. И всё ещё могло оказаться чем угодно во Вселенной.

Том отвернул уголок ткани, и на свет показалась квадратная чёрная голова с двумя огромными жёлтыми глазами, покрытая мягким мехом.

– Что это такое? – повторил Чарли.

Существо моргнуло, зевнуло, обнажив зубы, и продемонстрировало длинный фиолетовый язык.

– Это щеночек! – проворковала Амелия, и, пропустив мимо ушей грубое «эй!» Тома, подошла ближе и взяла малыша на руки.

Она откровенно залюбовалась им: его крепким тельцем, толстыми лапками и мягким чёрным мехом. Животное, чутко насторожив уши, внимательно уставилось на девочку.

– Это тебе не щеночек, – осадил подругу Чарли. – Это инопланетянин.

Существо повернуло голову и бросило в его сторону злобный взгляд.

– Жуткий инопланетянин, – поправился мальчик.

– Не глупи, – возразила Амелия. – Он славный, – девочка уткнулась лицом в густой мех.

– Не стоит этого делать, – сразу предупредил Том. – Мы не знаем, откуда оно!

– Не знаем, откуда он, – поправила Амелия. – Так что нам с ним теперь делать?

– Нужно будет связаться с Управлением, – ответил Том. – Поискать в базах данных, найти похожих существ и тем самым выяснить, с какой оно планеты. Вероятнее всего, с Брин-Хаска, но мы должны удостовериться в этом наверняка. Если только эта штука сама нам всё не расскажет…

Какое-то время Том испытующе смотрел на малыша в руках Амелии, но тот только вилял хвостом, доверчиво склонив голову к её подбородку.

– И как Управление с ним поступит? – спросила Амелия.

Том слегка замялся и наконец уклончиво ответил:

– Вероятнее всего, они прикажут нам нейтрализовать угрозу безопасности.

Амелия пристально посмотрела на него:

– Что это значит?

– Это значит, – признался смотритель, – что они пришлют кого-нибудь его усыпить.

– О нет, этого не произойдёт! – воскликнула Амелия. – Я позабочусь о нём. Папа же разрешил мне завести собаку.

– Ну, знаешь, – протянул Чарли. – Это не то чтобы собака, как считаешь?

Естественно, малыш инопланетянин не был собакой. В его светящихся жёлтых глазах блестели вертикальные зрачки-щёлочки, как у кошки, и пахло от него скорее пляжем, нежели собственно собакой. А вместо того чтобы тыкаться головой в разные стороны, пытаясь укусить и погрызть всё, до чего дотянется, подобно щенку-несмышлёнышу, он спокойно прижимался к груди Амелии. Вот только этого едва ли достаточно, чтобы позволить Управлению его убить. Скорее наоборот, разве эти причины не делают его более очаровательным, заслуживающим защиты?