Корнелия Функе - Маленький оборотень [litres]

Боксёр громко взвизгнул, попятился и в страхе прижался к ногам своего хозяина. А тот, дрожа, застыл на пороге своей квартиры, обеими руками закрыв лицо.

Чудик прорычал в последний раз, проскочил мимо Клопуса с его боксёром, ринулся наверх, на пятый этаж, и там нырнул в открытую дверь чердака.

– Помогите! – тонким голоском пискнул Клопус. – Помогите!

Чудик подбежал к огромному платяному шкафу, который стоял в самом тёмном углу чердака. Рванул на себя дверцу, пробрался между висевшими в шкафу допотопными зимними пальто и прочими оставленными за ненадобностью одёжками и отодвинул в сторону доску в задней стенке шкафа.

За ней-то и было секретное убежище. До сих пор его никто ещё не обнаружил. Чудик ощутил запах пыли и мышей, средства от моли, чёрствой пиццы, а также шампуня Лины.

– Ну наконец-то, – сказала Лина. Она сидела на старом продавленном диване, положив ноги на низкий кривобокий столик. – И к чему этот маскарад?

– Привет, – сказал Чудик. Его с головы до ног била дрожь. – Выключи-ка лампу.

– Лампу выключить? Ты что, спятил? Не понимаю, тебе же вечно не хватает света, сколько ламп ни включай. – Лина убрала ноги со стола, встала. – Так в чём дело? Почему красный уровень опасности? И что такое у тебя с голосом? У тебя голос как у чудовища, которое создал Франкенштейн, или как у ещё кого-нибудь из компании вампиров.

– Случилось кое-что ужасное, – сказал Чудик. – Совершенно ужасное. Но ты не пугайся, ладно?

И он резко сдёрнул со своей головы простыню.

Лина завизжала точно поросёнок.

Схватив со стола чугунный подсвечник, она вспрыгнула на диван, ни на секунду не переставая визжать.

Это было уже слишком, чересчур! Чудик и так натерпелся. Сначала его кусает в руку та желтоглазая псина. Потом он превращается в заросшее шерстью чудище. Потом на него нападает боксёр Клопуса. А теперь вот самая лучшая подруга визжит, увидев его, будто её режут! Чудик сел на коврик и разревелся. Слёзы катились градом по его волосатым щекам, капали на его заросшую шерстью лапу, когда-то бывшую человеческой рукой.

Тут Лина замолчала. Сделалась тихой как мышка.

– Я-то думал, ты поможешь, – прохныкал Чудик. – Думал, Лина наверняка найдёт какой-нибудь выход. А ты – ничего, только вопишь как сумасшедшая.

Лина медленно слезла с дивана, поставила подсвечник на стол и опустилась на колени перед Чудиком.

– Чудик! – чуть слышно прошептала она.

– Ну что? – Нормальной человеческой рукой он вытирал слёзы с волосатых щёк.

– Это правда ты? – не веря своим глазам спросила Лина.

– Да я это, я. А кто же ещё? Может, инопланетянин или какое-нибудь другое чудовище?

Лина подняла руку и погладила его по обросшей шерстью щеке. И вдруг захихикала.

– Потрясающе, – сказала она. – Прямо как в кино.

– Не понимаю, что тут смешного, – проворчал Чудик.

– Родители тебя уже видели? – спросила Лина.

– С ума сошла? Никто меня не видел. Я потому и простыню на себя накинул. Фрау Эммербир, конечно, высунула нос из дверей, услышав шум на лестнице, когда я там проходил. Теперь думает, что в доме водятся привидения. А у Клопуса плохо с сердцем сделалось. А его пёс, – Чудик невольно ухмыльнулся, – дал дёру от меня, честное слово.

– Боксёр Клопуса? – Лина вытаращила глаза. – Этот злобный зверюга дал дёру от тебя?

Чудик кивнул. Ух, сильное он тогда испытал чувство. И всё-таки вспоминать о происшествии на лестничной площадке было неприятно. Потому что самого себя Чудик испугался больше, чем соседского боксёра.

– Лина, как ты думаешь, может, у меня бешенство?

– Глупости! – Лина взяла его за укушенную руку, вернее, теперь это была звериная лапа. И внимательно вгляделась в его обросшее шерстью лицо. – Мне кажется, ты теперь оборотень.

– Я… кто? – Чудик даже не понял.

– Оборотень, – повторила Лина. – Я однажды смотрела кино про них. Довольно гадкий был фильм. Там кого-то укусил волк, и этот человек потом каждую ночь всё больше превращался в волка. – Она окинула взглядом Чудика. – По-моему, ты уже сейчас немножечко похож на волка.

– Каждую ночь тот укушенный всё больше превращался в волка? – Чудик посмотрел на свои когти. – Думаешь, я стану ещё страшней?

Лина пожала плечами:

– В том фильме именно так всё и было.

– А потом что? – растерялся Чудик. – Что потом-то? В кино потом что было?

– Не помню, – ответила Лина. Но ответила что-то уж больно поспешно. Да ещё и губы при этом облизнула. А она всегда облизывала губы, когда говорила неправду.