Эдуард Веркин: Звездолет «Черничная Чайка»

– Ну так ты мне, может быть, все-таки расскажешь? – пристает она ко мне каждый час.

– Да ничего интересного там не было, – рассказываю я. – Я упал с дерева и заблудился. Как и ты, видимо. Только ты вернулась к космопорту через день, а я позже. Потому что я головой ударился…

– Ты в три года головой ударился, – возражает Аврора. – Когда стену ею прошибить пытался. И вообще у тебя в голове гайка, я видела твои рентгены.

– Маховик, – печально поправляю я, – у меня в голове маховик. А пока ты тут отдыхала в розовых пижамах, я, между прочим, там жизнью рисковал. Там в лесу такие гигантские крокодилы…

– Гигантские бреходилы там. И хватит врать, давай рассказывай, что там на самом деле произошло. Я же вижу по твоей хитрой физиономии, что ты от меня что-то скрываешь!

Анжелика Кошмар, тут уж ничего не поделать.

Я рассказываю.

– Там был Ян Пржельчик, мировой чемпион по плеванию пинг-понговыми шариками. Он отдыхал у своего друга, художника Дубосакского. Этот Ян, он каждый день тренируется. Сначала ест капусту, потом кнедлики, потом три пинты пива, а потом берет фунтовое ядро и глотает. У него глотка, как у анаконды, – широченная. А потом он как плюнет – так все городки и сшибает. А если пинг-понговым шариком, то кролика может убить.

– Ты дурак? – спрашивает Аврора.

Вопрос риторический. Зачем ей знать?

Иногда я думаю, что и мне все это знать незачем, моя душа и так переполнена скорбями чрез меру.

Второе. Ее железный попугай слишком гадко орет. Пока я боролся за жизнь, она тут усовершенствовала свое чудовище. Теперь он орет на разные лады, чтобы у меня привыкания не возникало. Возмутительно кричит, но гораздо более возмутительно то, что именно он кричит. Аврора утверждает, что она этому его не учила, что птица восприняла вибрации энергии и усвоила оскорбления самостоятельно.

Вот и сейчас.

– Аут дурак! – кричит железным голосом глупый механический попугай. – Аут дурак!

Я пытаюсь отрешиться.

– Аут дурак!

Отрешиться не получается. Корпус корабля начинает подрагивать, Аврора активирует отражательные контуры.

– Аут дурак! Аут дурак! Аут дурак!

Попугай кричит. Я приближаюсь к нему совершенно индифферентно, как бы невзначай, иду будто туда, бреду будто сюда. Резко хватаю за шею.

– Аут дурак! – орет птица под пальцами. – Дурак!

Быстрым движением сворачиваю позвонки, теперь пернатое смотрит в сторону собственного хвоста. Так мне кажется поначалу. Но потом голова поворачивается. И еще поворачивается. И возвращается на место. А попугай все орет и орет.

Голова оказывается свободновращающейся. Вероятно, Аврора предусмотрела возможность отрыва, попугай получился устойчивым к внешним воздействиям.

– Аут! – зовет из рубки Аврора. – Аут, если тронешь мою птичку, я тебе не прощу, так и запомни!

Она мне не простит. Какая досада. Я пытаюсь отломать голову проклятому попугаю, он пребольно клюет меня в руку. Крепкая птица, упорная птица, вся в свою хозяйку. Просто так не ушибешь.

– Знаешь, Аут, а я придумала, что нам делать дальше, – сообщает из рубки Аврора. – Через две недели состоится чемпионат по страусиным гонкам…

Зверское зрелище. Аврора, несущаяся на страусе по прериям. Выжимает слезу.

– Эти состязания – позор Солнечной Системы! Мы должны что-то сделать! Положить конец!

Она продолжает рассуждать о допустимых пределах, нечеловеческом произволе и человеческом шовинизме, а я упорно продолжаю колотить железного попугая о спинку дивана.

Жизнь тоже. Продолжается.

P.S. Еще кое-что. Кое-что странное. Чертовски странное. Оборвался дельфин. Гоша. То ли шевельнулся, то ли от старта, так или иначе, стропы оборвались, дельфин свалился на пол. Одному мне его, конечно, не поднять было, и я вызвал из рундука Заскока. Вместе подняли. Но… Я…

Короче, ноги у Заскока были перемазаны синей глиной. С маленькими-маленькими рубиновыми малинками.

Читайте эту историю в книге Эдуарда Веркина «…», издательство «Эксмо». ( Примеч . ред. )