Владислав Крапивин - Ампула Грина

На билете Валерий усмотрел свое цветное фото, сделанное пять минут назад. С разлохматившейся прической, расстегнувшимся воротом (видимо, здесь такое разрешается!).

– Спасибо… но позвольте спросить, профессор. Везде написано «студент», а не «курсант». Разве институт не филиал военизированного училища?

– Что? А… ну, в какой-то степени филиал, но не военный…

– Вас это огорчает, курсант Зубрицкий? – ласково спросила с подоконника Евгения.

– Н-нет, но беспокоит. Я на закончил альтернативную службу, училище шло в покрытие срока, а здесь…

– В Инске вам все покроют, – утешил Илья Ильич. – Не грузитесь такими проблемами… Кстати, вам ведь сейчас положены каникулы?

– Там были положены, до июля, а здесь… я не знаю…

– В июне можете отдыхать. Но… если никуда не собираетесь, советую заглянуть на Крепостную улицу. Там расположено любопытное фортификационное сооружение, в котором ваши коллеги вместе с рабочими заняты ремонтными делами, готовят лаборатории. В добровольном порядке. И всегда рады помощникам.

– Но сегодня и завтра не ходите. Потому как суббота и воскресенье, – уточнила Евгения. – Все нормальные люди отдыхают, кроме нас…

– Да. Я… конечно… А, простите, почему в билете написано "первый курс". Я ведь перешел на второй.

– Потому что здесь другая программа… Валерий Павлович, – известила его из-за шторы Евгения. – Пока не ясно, все ли предметы по ней у вас зачтены.

– У меня есть зачетная книжка. Можно посмотреть…

– Вот и посмотрим…

Илья Ильич покосился на окно.

– Евгения, не скрипи по шелку маникюром… А курс… это же формальность… Вот… – он привстал над столом, нагнулся и в билете рядом с одинокой римской единицей поставил авторучкой вторую. Евгения за шторой, кажется фыркнула.

– Все детали нашего бытия, – продолжал Илья Ильич, – вы уясните при встречах с вашими коллегами в Крепости. А сейчас рекомендую отправиться на поиски арендованной "жэ пэ". Пока хозяйка не поселила кого-нибудь другого…

Но Валерий, оказавшись на улице, прежде всего кинулся искать какую-нибудь кафешку. В желудке стонал вакуум. Точка общепита обнаружилась быстро. Называлась она "Будьте как дома". Внутри бревенчатой комнатки пахло жареной картошкой и сосисками с капустным гарниром. Валерий взял по две порции того и другого и через полчаса выплыл наружу, чувствуя себя перегруженным лихтером на мелководье. Отдышался на замеченной поблизости скамейке. И наконец вспомнил, что надо позвонить домой.

Он пытался звонить еще вчера, с дороги, но ни квартирный телефон, ни сотовые не отвечали. Наверно, мать с Шуриком были в гостях или в театре, а мобильники отключили. Валерий (икая от сытости) достал свой старенький «Консул», снова набрал домашний номер и… вот еще забота! Выскочила надпись: "Сеть не найдена". Валерий плюнул, понажимал снова. И новое сообщение: "Poisk seti zatrudnen. Obratites' k dispetcheru Insktelenet". Валерий вспотел, пока разобрал. Потом плюнул. Где искать этого dispetcher'а, пропади он пропадом?

К счастью, неподалеку торчала ветхозаветная будочка междугородного автомата. Валерий вернулся в кафе, купил телефонную карточку, позвонил в Кольцовск. Трубку взяла мать. Валерий сообщил, что, во-первых, у него забарахлил мобильник и постоянной связи пока не будет, а во-вторых, в училище изменили программу, поэтому на каникулы он сейчас не приедет.

– Меня заслали на летнюю практику в город Инск, и, видимо, я здесь застряну надолго.

Мать даже не спросила, где этот Инск. Похоже, что сообщение Валерия не огорчило ее.

– Тогда мы не станем тебя ждать и завтра уедем с Шуриком в Геленджик, у нас горящие путевки. Починишь телефон – позвони…

– Привет Шурику, – сказал Валерий.

Шурик – это мамин муж. Он был значительно моложе сорокалетней мамы и при знакомстве с Валерием, год назад, жизнерадостно сказал: "Дружище, в полноценные папаши я не гожусь, а вот в компаньоны по рыбалке или преферансу – за милую душу". "На том и порешим", – согласился Валерий. Хотя не любил ни рыбалку, ни карты.

А с настоящим папашей Валерий общался не чаще двух раз в году – обменивались поздравлениями к праздникам. Отец уже пятнадцать лет жил в Канаде, с женой, которую Валерий никогда не видел (и видеть не стремился).

Валерий снова обосновался на скамейке (рядом с гипсовой скульптурой – девочка и мальчик верхом на крокодиле) и начал разглядывать схему на обороте бумажки-направления.

Схема была любопытная. Оказалось, что центр Инска располагается на треугольной территории. Треугольник ограничен с одной стороны рекой, с другой – одним из рукавов разветвленного оврага (с речкой Тоболкой), а с третьей – пустым пространством, помеченным словом " бол. " (болото что ли?). По краю этого пространства, замыкая центральный район, тянулась пунктирная линия. Вдоль нее выстроились мелкие буквы: Крепостная линия. Пам. старины . Валерий сообразил, что на этот «Пам. старины» ему и следует оправиться в понедельник, чтобы не чувствовать себя тунеядцем, когда его будущие сокурсники кладут силы на пользу просвещения.