Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Огненная Чаша

— Значит, она-таки наклеила достаточное количество марок, — Гарри постарался придать голосу выражение, подразумевавшее, что подобную ошибку мог совершить всякий. Дядя сверкнул глазами.

— Почтальон обратил внимание, — процедил он сквозь зубы. — И очень интересовался, откуда могло прийти такое послание. Поэтому он и позвонил в дверь. Он, видите ли, подумал, что это забавно.

Гарри промолчал. Кому-то другому, возможно, показалось бы странным, что дядя Вернон поднимает такой шум из-за слишком большого количества марок, но Гарри жил с Дурслеями достаточно давно, чтобы знать — их ужасает всё, хоть на йоту выходящее за рамки обыкновенного. А больше всего на свете они боялись, как бы кто не прознал, что они имеют отношение (насколько бы отдалённым оно ни было) к людям вроде миссис Уэсли.

Дядя Вернон продолжал сверлить племянника глазами, а Гарри старался сохранять нейтральное выражение. Если сейчас повести себя правильно и не сглупить, то его ждёт настоящий подарок, мечта всей жизни! Он подождал, вдруг дядя Вернон что-нибудь скажет, но тот только стоял и таращился. Гарри решился нарушить молчание.

— Так значит… мне можно поехать? — спросил он.

Еле заметный спазм исказил большое, багровое лицо. Усы ощетинились. Гарри в точности знал, что сейчас происходит за этими усами: отчаянное сражение, конфликт между двумя главными инстинктами дяди Вернона. Разрешить поехать — значит, доставить Гарри удовольствие, а уж против этого дядя боролся в течение целых тринадцати лет. С другой стороны, разрешить уехать к Уэсли на весь остаток каникул — значит, избавиться от Гарри на две недели раньше, чем они рассчитывали, а ведь дядя ненавидел, когда Гарри дома. Он снова посмотрел на письмо миссис Уэсли, видимо, затем, чтобы дать себе время подумать.

— Кто она? — спросил он, с отвращением взирая на подпись.

— Вы её видели, — объяснил Гарри. — Она — мама Рона, моего друга, она встречала его с «Хог…»… с поезда из школы.

Он чуть не сказал «Хогварц Экспресс», а это был верный способ разозлить дядю. Под крышей дурслеевского дома запрещалось упоминать название школы, где учится Гарри.

Дядя Вернон сморщился, как будто вспомнил нечто ужасно противное.

— Такая толстуха? — выдавил он после долгого раздумия. — С кучей рыжих детей?

Гарри нахмурился. Он подумал, что со стороны дяди Вернона, пожалуй, немного слишком называть кого-то «толстухой», когда его собственный сын Дудли наконец достиг того, чем грозило всё его развитие с трехлетнего возраста, и таки сделался поперёк себя шире.

Дядя Вернон продолжал изучать письмо.

— Квидиш, — пробормотал он себе под нос. — Квидиш… что ещё за ерунда?

Гарри ощутил второй укол раздражения.

— Это спортивная игра, — коротко ответил он. — В неё играют на мёт…

— Тихо, тихо! — замахал руками дядя Вернон. Гарри с известным удовлетворением отметил, что дядя запаниковал. Судя по всему, его нервы не выдерживали упоминания о мётлах в его собственной гостиной. Он попытался уйти от реальности, вновь погрузившись в тщательное изучение письма. Гарри смотрел, как его губы беззвучно произносят слова: «пришлёт ответ как можно скорее нормальным способом». Дядя скривился.

— Что она хочет сказать, «нормальным способом»? — выплюнул он.

— Нормальным для нас, — сказал Гарри и, раньше чем дядя успел остановить его, добавил:

— ну, знаете, совиной почтой. Это нормально для колдунов.

Дядя Вернон вознегодовал так, словно Гарри произнёс самое грязное на свете ругательство. Содрогаясь от гнева, он нервно стрельнул глазами в сторону окна, наверное, ожидая увидеть прижатые к стеклу уши соседей.

— Сколько раз тебе говорить, чтобы ты не упоминал о своей ненормальности в моём доме? — зашипел он. Его лицо приобрело оттенок спелой сливы. — Стоишь передо мной в одежде, которую мы с Петунией тебе дали…

— После того, как Дудли доносил её до дыр, — холодно бросил Гарри. И в самом деле, на нём был свитер настолько большой, что рукава пришлось закатывать пять раз, прежде чем стало возможно что-то делать руками, и свисавший до колен невероятно мешковатых джинсов.

— Я не позволяю тебе разговаривать со мной таким тоном! — заявил дядя Вернон, дрожа от ярости.

Но Гарри не собирался всё это безропотно сносить. Прошли те времена, когда ему приходилось подчиняться идиотским правилам Дурслеев. Как он не сидит с Дудли на его диете, так и не позволит лишить себя удовольствия побывать на финале кубка. По крайней мере, сделает всё, что в его силах.