без автора - Черепашки-ниндзя и Баркулаб фон Гарт

«Последнее время он жил как во сне, – вспоминала Тина, – наверное, потому что мама завела себе любовника. Он стал похож на тощую унылую ворону. Даже плакала.

Тина закрыла глаза. Накануне того злополучного дня шел дождь. Капли застывали под взметнувшимися к небу холодными потоками ветра. Капли представлялись человеческими глазами.

Тина шла с отцом по безлюдной улице. Ей было страшно ступать по человеческим, глазам. А отец так сильно сжимал ее руку, что она вскрикивала от боли. Он же смотрел перед собой невидящим взглядом. На следующий день вечером они втроем, вместе с мамой, уехали к озеру. Лесное озеро называлось Лебяжьим. После затяжных дождей вода в нем стала настолько чистой и прозрачной, что можно было в отражении узнавать созвездия.

Отдыхающие сюда еще не приехали, и казалось, ничто не могло нарушить первозданной тишины божественного уголка.

Но в первый же вечер мама и отец поссорились. Тина знала из-за чего.

– Аманда, я давно знаю, что ты изменяешь мне, – говорил отец. Он был пьян. В неистовстве бросился на жену и ударил ее по щеке.

Глаза матери наполнились слезами.

– Что ты делаешь? – кричала она. Отец грубо схватил ее и прижал к стене. Сорвал с маминого плеча кофту.

– Я буду с тобой играть, – играть, как это теперь делают другие. Как делал это твой Эллис.

– Что ты говоришь? Эллис не позволял себе ничего подобного, – отбивалась мать. – Ты пьян, Джон.

– Я знаю все. Давно знаю! – отец, размахивая руками, грубо, гадко, напоминая Тине какое-то скользкое, попавшее в ловушку насекомое.

– Нас видит Тина! – кричала мать.

– Плевать.

Тина, сжавшись в комок, долго смотрела на их возню. Комок слез и ненависти подступил к горлу.

– Я тебя ненавижу, папа! – вдруг твердо и глухо произнесла она.

Сказала и выбежала из дома.

Отец, хлопнув дверью, осмотрелся, – пытался понять, куда скрылась девочка.

Тина помчалась по темной липовой аллее к озеру. Тени деревьев вставали из-за спины одна за другой, будто великаны, низкие заросли тростника бросались навстречу. Она бежала, гулко отпечатывая в летней ночной тишине каждый шаг, бежала к деревянному помосту, уходящему метров на двадцать в озеро.

«Умереть! Теперь только умереть!» – стучало у нее в висках.

– Тина! Вернись! – кричал отец, топая непослушными ногами по деревянному мосту.

Девочке показалось, что за ней гонятся какие-то огромные чудовища с разинутыми ртами, выпученными глазами, готовые вот-вот разорвать ее на части.

Добежав до конца помоста, Тина на мгновение остановилась, вскинула вверх руки и бросилась в воду, точно в пропасть.

– Чтоб ты умер! – прокричала она и сама удивилась своему голосу.

Множество бесцветных прозрачных пузырьков стали подниматься со дна озера, превращая его гладкую поверхность, в кипящую и бурлящую.

Последнее, что увидела Тина, было бледное, растерянное лицо отца, погружающегося в бездну.

«Точно медуза, с раскинутыми в стороны руками», – успела подумать она.

Тина потеряла сознание. Или спала и видела сны. Только звезды мерцали вокруг. Она сидела на какой-то отмели, окруженная, словно в сказке, желтыми и голубыми светящимися существами, напоминающими черепашек. Вместе с ней они резвились до изнеможения; бывало погружались в темные морские глубины, чтобы выскочить затем на яркий свет.

«Ты не больна, ты не урод и не чудовище, – слышала она волшебные голоса черепашек, – от самих людей происходят все их беды; от людей, которые себя не понимают, не слышат и боятся. Ты сильная и добрая, запомни это!»

Затем одна из черепашек погрузилась на дно и принесла Тине громадную жемчужину, самую красивую из тех, что видела девочка когда-либо.

Из мрака медленно выплыли остальные серебристые черепашки, сочувственно коснулись Тины своими ножками и исчезли.

Это были удивительные существа, совершенно ни на кого не похожие. Как будто черепахи, но уж очень большие, почти в человеческий рост. И они вовсе не ползали по земле, а ходили на обеих ногах, как люди. Особую прелесть их фигуре придавал торчащий сзади, будто туго набитый рюкзак, выпуклый панцирь. С ним они выглядели, как небезразличные к сладостям толстяки. Их зеленая кожа отливала неким блеском, так что в темноте они светились, как светлячки. Мордочки черепашек выглядели жутко симпатичными, несмотря на зеленый цвет, чересчур выпуклые скулы, массивную челюсть и полное отсутствие носа. Главную прелесть составляли глаза – лукавые, необыкновенно добрые и чуть-чуть грустные. Больше всего черепашки любили шутить. Они без устали подтрунивали друг над другом, получая от этого истинное наслаждение.