Сахиба Абдулаева: Как мы изобрели фотосинтезатор

Пока Акбар относил подарок, я тихонько выскользнула за калитку.

«Эх, если бы и мне папа купил такой фотоаппарат, — подумала я. — Тогда бы я сфотографировала всех своих сестренок и, конечно же, малышку Умида.

Но это пустое желание. Мама непременно будет против.

Зачем, скажет, нужен фотоаппарат, когда не куплено еще столько необходимых вещей… „Необходимое“ — это приданое для моих старших сестер. Она все складывает и складывает купленные вещи в сундук; Сама же всегда ходит в дешевых ситцевых платьях. И, если я вдруг попрошу купить фотоаппарат, она может взорваться… Ой, лучше не надо!..»

— Ты обиделась на мою маму? — спросил Акбар, догнав меня на улице. — Да не обращай на нее внимания. Это она так…

Я промолчала. Мы присели на поваленное старое дерево у дороги. И тут в конце нашей узкой улочки показалась тетушка Зебо. Рядом с ней семенил наш одноклассник Бахадыр, ее внук. Они шли с базара с тяжелыми сумками.

— Что-то не нравится мне эта тетушка Зебо, — вздохнул Акбар. — На ведьму она похожа. Своим заклинанием «выйди-выйди» так и старается с каждого соседа содрать побольше денег. Она к вам часто заходит?

— Да, якобы навестить Умиджана.

— Жаль Бахадыра, — как-то грустно сказал Акбар. — Была бы жива его мать…

— А что, разве у Бахадыра нет матери? — Я сама не поняла, как это сорвалось с языка, и мне стало стыдно. Как же я до сих пор этого не знала? Я не решалась повторить вопрос, но Акбар заговорил сам:

— Мне бабушка рассказывала. Отец Бахадыра — Джалил-ака — сильно пил и пьяный часто избивал жену. В конце концов мама Бахадыра попала в больницу. Но и опытные врачи не в силах были ее спасти. Родственники подали на Джалила-ака в суд, — тогда Бахадыру было три года. Пока Джалил-ака отбывал срок, Бахадыр жил то у бабушки, то у родственников матери. Но вернулся отец и перестал его к ним пускать. Вскоре он купил новый дом и переехал. А Бахадыр с бабушкой остался в старом, заброшенном… Но знаешь, Угилой, что странно, — Акбар сделал таинственную паузу. — Я заметил, что к ним постоянно приходят какие-то подозрительные люди и сидят до рассвета…

Мои мысли невольно перекинулись к Бахадыру. Вот, оказывается, почему он всех сторонится и чуть что дрожит, как мокрый котенок. А на уроках дремлет.

Учителя часто делают ему замечания. А если вызывают в школу отца, то вместо него приходит бабушка Зебо и сразу начинает причитать:

— Ну что же мне делать, учитель вы мой дорогой?! У сына моего давно другая семья. У него своих забот хватает. Разве я виновата, что Бахадыр, сиротка, растет таким ленивым… Ну что вы его мучаете? Все равно из него не выйдет профессора. Поставьте ему какую-нибудь отметочку, чтобы мальчику не обидно было, жалко, что ли?..

Вспомнила я все это с грустью, и вдруг мне в голову пришла замечательная идея:

— Акбар, может, возьмем над Бахадыром шефство? Пусть он тоже станет отличником — как мы!

Акбар сразу согласился. Вот с таким хорошим намерением мы и разошлись по домам.

Утром, придя в школу, я внимательно стала наблюдать за Бахадыром. Взгляд у него и вправду был печальный, немного рассеянный.

Учителя объясняют урок, а он задумчиво смотрит в окно.

Третьим уроком была история. Неожиданно учитель вызвал Бахадыра. По тому, как он вяло плелся к доске, было ясно, что задание он не выучил.

— Ну, Бахадыр, так что мы проходили на прошлом уроке? — спросил учитель.

Видимо, Бахадыр успел просмотреть на переменке начало темы и поэтому начал отвечать довольно уверенно.

Учитель слушал, расхаживая по классу. Потом остановился.

— Так, так, — одобрил он. — Хорошо. Продолжай дальше…

Историк подошел к окну и стал внимательно смотреть вдаль — что-то привлекло его внимание. Воспользовавшись этим, я быстро открыла учебник и зашептала: — Наши победили, победа…

— Турсунходжаева! Вот когда я тебя вызову, тогда и расскажешь, заметил учитель. — А ты, Бахадыр, продолжай…

— Наши устроили для врагов котел… — повторял Бахадыр за мной.

— Правильно, — рассеянно подтвердил историк, продолжая глядеть на улицу.

Вполне уверенный, что смог избавиться от двойки, Бахадыр решил не останавливаться на достигнутом.

Может, ему пригрезилась уже пятерка, и он стал бойко и вдохновенно дополнять то, что не расслышал, собственными измышлениями:

— Поставили наши котел, большой котел — чтобы всем хватило: ведь бойцы сражались с врагами и сильно проголодались. Приготовили в этом казане плов, и бойцы стали подходить со своими котелками…