Джин Дюпро - Город Эмбер - Люди Искры

— Все нормально.

— Да, я вижу, — сказала миссис Мердо, оглядев Лину с головы до ног, и протянула руку: — Помоги мне встать. Пойдем в дом доктора и приведем себя в порядок.

Когда с пожаром справились, Дун почувствовал, что у него дрожат ноги. Он побрел по какой–то улице, нашел дерево с раскидистой кроной и сел в тени, привалившись спиной к стволу. Мимо проходили люди. Жители Искры направлялись к своим домам, а эмбериты — к гостинице, которую этим утром покидали с мыслью, что вернуться туда им уже не придется. Дун никого не окликал — у него не осталось сил на разговоры, он хотел просто отдохнуть, не думая о том, что могло ждать всех впереди.

Но долго сидеть в одиночестве ему не пришлось. На улице появился Кении. Заметив Дуна, он подошел к нему и сел рядом.

— Я тебя видел. Ты спас Торрена. Дун кивнул.

— Я знал, что ты такой человек, — сказал Кении. На его светлых волосах темнела зола, словно кто–то посыпал его голову перцем.

— Какой? — спросил Дун.

— Храбрый, — ответил Кении. — И добрый. Не такой, как тот парень.

— Ты о ком?

— Да о парне, который призывал людей сражаться. Со светлыми глазами.

— Тик.

— Да. Я знал, что он плохой, с того дня, как увидел его в лесу.

— С какого дня? — спросил Дун.

— С того дня, когда он был там с мешками на руках.

Дун удивленно посмотрел на Кении:

— С мешками на руках? Зачем? Что он делал?

— Срезал вьюны.

— Какие вьюны? — Сердце Дуна учащенно забилось.

— Близко я к нему не подходил. Точно не знаю. Но голыми руками трогать эти вьюны ему не хотелось, как никому не хочется прикасаться к ядовитому дубу.

— Ядовитому дубу? А зачем ему срезать ядовитый дуб?

— Я слышал, что случилось тогда на ступенях гостиницы. Ну, насчет листьев. Вы думали, это сделали мы, но я в этом сомневаюсь.

Дун вспомнил красную полосу на руке у Тика, которую тот почесывал, за несколько дней до того, как на ступенях появилась гора мусора. Он вспомнил, как Тик руководил уборкой, но сам в ней не участвовал. Вспомнил серые пятна на шее Тика в то утро, когда на стенах гостиницы появились надписи «ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ В СВОЮ ПЕЩЕРУ». Вспомнил, как Тик всех подстрекал, распалял ненависть к жителям Искры, постоянно напоминая и о надписях на стенах, и о сыпи на руках.

И Дун сразу все понял. Тику требовалась эта злость, ненависть. Все эти унижения возмущали людей, вызывали в них желание нанести ответный удар. А чем больше появлялось воинов, тем большую армию мог возглавить Тик. Он жаждал власти, жаждал славы, хотел разжечь войну и возглавить армию. И создавал армию, причиняя вред своим.

Дун тяжело дышал. У него похолодели руки, ладони стали мокрыми. Теперь он понял: жители Искры не нападали на эмберитов. Боялись их, относились с подозрением, думая только о себе, но не нападали. И если бы не обидные слова на стенах гостиницы и сыпь, вызванная ядовитым дубом, не было бы и бунта на площади. А не будь бунта, им не указали бы на дверь.

Дун вскочил.

— Ты чего? — удивленно спросил Кении.

— Ты рассказал мне очень важное. Я должен… Я должен… Поговорить с кем–то. Объяснить. Я должен идти, — сказал Дун и направился в деревню, думая о том, с кем ему надо поговорить и что сказать.

Доктор и Поппи стояли у дома, когда подошли Лина и миссис Мердо. Поппи со всех ног бросилась к ним.

— Лина! Лина! — закричала она. — Я видела огонь! Я видела огонь!

— Не обгорели? — спросила доктор.

— Только устали, — ответила Лина.

— И перепачкались, — добавила миссис Мердо.

— Пачкались, пачкались, — лепетала Поппи, уцепившись за юбку Лины.

Торрен сидел на диване, опустив ноги в таз с водой.

— Что с тобой случилось? — спросила Лина.

— Обжег ноги, — ответил Торрен.

— Ноги? И как это случилось?

— Ты не видела? — с удивлением спросила миссис Мердо.

— Что?

Миссис Мердо все рассказала.

— Я не знаю, что Дун делал в башне, но, не окажись он там, Торрен сгорел бы заживо.

Лина повернулась к Торрену:

— Дун рассказал мне, в чем ты его обвинил. Тебе не стыдно? Он же спас тебя.

Торрен не отвечал.

— Ты солгал. Обвинил Дуна в том, чего он не делал.

Торрен откинулся на спинку дивана.

— Он не бросал в стену эти помидоры, — не унималась Лина. — Он бы никогда такого не сделал. Почему ты указал на него?

— Я ошибся, — выдавил из себя Торрен.

— Тогда кто это сделал?

— Кто–то еще.

— Кто именно?

— Кто–то другой. Я не скажу.

— Можешь не говорить, кто это сделал, но ты должен подтвердить, что Дун тут ни причем. — Лина повернулась к столу и нашла клочок бумаги. — Вот, — протянула она Торрену бумагу и карандаш. — Напиши здесь, что ты оболгал Дуна, и распишись.