Кузьма Петров-Водкин - Аойя

Эта мелюзга, привлеченная шумом детей, выныривала из своих гнезд и внимательно устремляла глазки на проходящих. До того она была наивна и доверчива, что когда, например, дети расположились отдохнуть, кролики окружили их совсем вплотную, ворочая мордочками, полными удивления, а один из них взобрался даже на колени к Андрюше и только встрепенулся, когда мальчик его погладил.

Птицы оставались столь же беззаботными совсем вблизи друзей. Из этого Андрюша довольно верно заключил, что человек еще никогда не был в этом лесу.

Самый лес был великолепен своим разнообразием. Огромные стволы, опутанные вьющимися растениями, сменялись кустарником с лаповидными листьями, полянами кактусов. Прошли целую рощу деревьев с гладкими полированными стволами, которые щелкали, ударяясь друг о друга, словно хлопушки. Встретили много фруктов и ягод.

Андрюша предупредил Катю, что фрукты могут быть ядовиты, но тем не менее многие из них были опробованы и найдены очень вкусными. В довершение всего, была открыта большая пальмовая роща. Взобравшись на одну из пальм, Андрюша в пучке, торчащем из вершины, нашел финики. Дети забрали с собой ворох фруктов и решили снова придти сюда и сделать большой запас фиников в своем жилище.

Жуткое впечатление произвело на друзей одно растение, которое они назвали «деревом смерти». Оно напоминало по форме паука с огромными иглами вместо листьев; с конца каждой иглы капала темная жидкость. Ни птиц, ни насекомых не было на его сучьях, и ни одной травки не росло под его тенью. Одуряемые запахом этого дерева, дети очень быстро расстались с этим местом.

Солнце садилось, когда Андрюша и Катя вернулись на Прилет. Вечером, при ясном небе, слышались раскаты грома. Один из ударов был настолько сильный, что земля, казалось, задрожала.

Наши друзья еще не знали, откуда происходил этот гром.

С вечера же Андрюша выработал план следующего дня: он наметил теперь путь для обследования берегом и решил отправиться один.

Было условлено, чтоб Катя не беспокоилась, если он даже не вернется к ночи; — он заночует в дороге и вернется через день…

И вот солнце было еще под океаном, а друзья уже оканчивали утренний завтрак.

Катя проводила Андрюшу до первой скалы, и здесь они распрощались. Девочка долго смотрела вслед уходящему другу.

На последнем гребне Андрюша остановился, чтоб еще раз махнуть фуражкой и крикнуть «до свиданья», и скрылся за скалой.

Кате стало грустно и раньше она, конечно бы, расплакалась; но теперь, наученная скитальческой жизнью, она уже знала, что если Андрюшины поиски необходимы для их же спокойствия, то этому надо подчиниться; к тому же у нее на сегодня было столько работы с внутренним устройством домика, что не только для слез, но даже и для грусти у нее нет времени. Катя спустилась к морскому озерцу, быстро выкупалась и, чувствуя себя бодрой и освежившейся, перескакивая с камня на камень, возвратилась домой и принялась за работу.

Андрюша тем временем упорно пробирался вдоль берега океана. То и дело приходилось карабкаться и спускаться по отвесным скалам. Такой путь привел его к обрыву, отделенному от другого берега полосой воды, вдававшейся далеко в сушу.

Волей-неволей пришлось свернуть в глубину леса, наметив себе направление к вулкану.

Отмечая деревья, Андрюша стал подыматься лесною чащей.

Солнце стояло высоко. Усталость начала сказываться, и Андрюша, устроив первый привал, подкрепился пищей.

После отдыха он пошел снова.

Вскоре до его слуха донесся непонятный шум. Был ли это шум леса? Нет, потому что деревья вокруг не шелохнулись. Андрюша прибавил шагу. Дорога шла в гору. Лес начал редеть. Наконец мальчик вышел на открытое место к обрыву и вскрикнул от поразившей его картины. Перед ним была огромная котловина, окруженная стенами скал.

Направо с высоты в нее вливался сверкающей водопад: казалось, сверху опрокинули целое озеро; вода рвалась и ревела, узкой щелью падая в пропасть. Со дна пропасти торчали пики скал, а внизу чернели, подобные корридорам, трещины.