Валерий Тимофеев - Особняк на площади, или Почти детектив

— Гаврила, — обратилась к коту самая толстая мышь, на которую покушалась облезлая кошка. — Зарежь ее.

— Что-то давно мы кошатинки не ели, — подхва-тили подружки. — Так и отвыкнуть можно.

Нос кошки похолодел. Она попыталась вы-рваться из цепких лап Гаврилы, но кот был наче-ку.

"Разведка сообщила непроверенные данные, — почесала за ухом кошка. — Нападение не состоя-лось. Отступать некуда. Разгром? Плен? Или каст-рюля?"

Куда ни кинь, везде клин. И впереди никакой перспективы.

— Ну что ты молчишь, — требовали ответа лени-вые мыши. — Зажаришь?

— Без ведома хозяйки никак не можно, — увили-вал Гаврила, то ли из чувства солидарности, то ли в этом доме были такие жесткие правила. Только за его словами для облезлой кошки замаячил шанс остаться в живых. — Узнают, рассердятся.

— Не узнают, — пообещали мыши. — Мы ее с по-трохами съедим. А косточки ты выкинешь за за-бор. Не впервой. А, Гаврила?

Пленница задрожала. Ее дрожь передалась ко-ту.

— Вы голодные? — спросил он мышей.

— Ах, разве в этом дело? — наигранно говорила самая толстая. — Веришь ли, дружок, надоело как сыр в масле кататься. Копченные колбасы, крас-ные рыбы, черная икра, бананы, земляника в сме-тане. Круглый год ешь их, ешь, и все никак не до-ждешься — когда же они кончатся? Хочется чего-нибудь такого, простенького: ячменного зерна…

— Репы, картошки в мундире, — подхватили мы-ши.

— …или свежего кошачьего мясца.

— У, кошкоеды! — проворчал Гаврила. — Разбало-вали вас. Воровать разучились.

— Зачем воровать? Фу, как некрасиво!

— Без нас есть кому этим заниматься.

— А ты чего это про воровство заговорил? На кого намекаешь? — подленько заметила толстая мышь.

Кот струхнул. За такие слова ему не поздоро-вится.

— Тише вы, нахлебницы! — полушепотом сказал он, поглядывая на дверь. — Хозяйка отдыхает.

— Ой, Гаврила, Гаврила, — рассмеялись ему в ли-цо мыши. — Какой ты сегодня нехороший.

— Чем я сегодня нехороший?

— Да вот забываешься.

— Чего это я забываюсь?

— Не мы нахлебницы, — наставляла его мышь, — а ты как есть самый главный нахлебник. Вместе с хозяйкой своей!

— Тише вы! — замахал свободными лапами Гав-рила. — Совсем ошалели?

— Это ты ошалел! — намеренно кричала мышь. — Мы, мыши, вас кормим! Не будь нас — где тебя ис-кать? Правду я говорю, подружки?

— Как есть чистую правду, — поддакнули мыши.

— Бери свои слова назад, Гаврила, — смягчаясь, предложила мышь. — Берешь.

— Угу, — промычал кот.

— Как он мне нравится, — издевалась мышь. — Подружки! Можно я его поцелую?

— Можно! Можно!

Кот смутился.

— А хочет ли он? — гнала свое мышь. — Как без согласия? Без согласия не могу. Вдруг он меня съест?

— Не съем, — признался кот. Он очень любил ласку.

Облезлая кошка почувствовала приближение смерти и забилась в лапах кота. Если мыши при-ласкают его, он на все пойдет и тогда не остано-вить.

Кот очухался.

— Но, но! Знаю, куда клоните! Сказал же — без хозяйки не положено! Рассердятся как в прошлый раз. Вас в норы загноят, меня в карцер!

— Фи какой ты скучный.

— И трусливый.

— Мы тебя любить не будем.

— И не проси, — мыши одна за другой отворачи-вались от Гаврилы.

— Я на службе! — оправдывался кот. — С каких это пор вдруг мне стало надо?

— Тебе, тебе!

— Не сваливайте с больной головы на здоровую, — отбивался Гаврила. — Позвоните хозяйке, попро-сите сами. она вас балует, может и разрешит, — ему никак не хотелось ссориться с мышами.

— Тебе надо, ты и звони, нам неохота.

— Быстрей, Гаврила, — предупредила толстая мышь. — Если ты надоешь нам, я сама позвоню. Ох и влетит тебе!

— За что?

— За то, что ты хотел эту бедненькую кошечку зарезать и съесть! И нас подбивал! Что, скажешь, не правда?

— А то правда!

— Давай, проверим, кому хозяйка больше пове-рит, — предложили мыши.

— Не надо! Я пошел!

И Гаврила, схватив кошку за хвост, поволок ее в особняк.

В комнате, богатой как царские хоромы, горел мягкий свет. Старинная мебель на гнутых ножках, старинный золотой подсвечник, бюро орехового дерева, диван с резными подлокотниками, арома-тические свечи, атласные шторы на окнах и разри-сованный как в церкви потолок. На обтянутых шелком стенах картины в позолоченных рамах и дорогие тяжелые ковры. На коврах коллекция ста-ринных кинжалов и пистолетов.

Все в один миг схватили глаза облезлой кошки и она успела подумать: — "Королева! Самая на-стоящая! У нашего Фили по сравнению с этим не кабинет, а забегаловка. Вот это кабинет! — восхи-щалась она. — Смотреть — глаза больно от блеска. В какое такое царство-государство я попала?"