Валерий Тимофеев - Особняк на площади, или Почти детектив

"У, предатель! Я с тобой после уроков разбе-русь", — думает Вадик, но это он просто так дума-ет, а разбираться не будет, знает что сам больше виноват, чем Витя.

А Людмила Станиславовна удивленно посмот-рела на Витю, потом на Вадика и спросила.

— Как списывает? Зачем?

— Я откуда знаю — зачем? Спросите у него, — ворчит Витя. — Сам думать не хочет, только других отвлекает.

— Березин, нехорошо списывать, — говорит Людмила Станиславовна и просит. — Решай сам, пожалуйста.

"Решай сам, — бубнит про себя Вадик. — Зачем списывает! Как будто никогда сама не списывала. Теперь можно говорить. Учительница! Решай сам, решай сам… Он же не Коська, который любые за-дачки как семечки щелкает. Вот если бы в школе были одни уроки рисования или физкультуры! Он бы лучше всех учился! Отличником круглым был! А еще можно немецкий или английский."

Вадик уже все иностранные буквы знает. Сам выучил! Никто не подсказывал. Взял с папиной полки словарь и переписал в тетрадь. Пока пере-писывал, все и запомнил. Запросто запоминается! Буквы-то почти как у нас, только пишутся некото-рые не по-нашему. И меньше их. Ни мягкого зна-ка, ни твердого, ни других лишних букв, всяких там "ы" да "ё". Если и языки такие же простые, Вадик скоро шпрехать или спикать будет не хуже какого-нибудь иностранца — американца или нем-ца. Он даже на тетрадке одной не по-нашему на-писал имя и фамилию. Никто из ребят не понима-ет, а он понимает!

Обо всем этом Вадик думает не от хорошего настроения. Если бы не контрольная…

— Коська! — шепчет он через ряд своему другу. — Коська!

Тот вскидывает голову и спрашивает одними глазами.

— Что тебе?

Вадик боится еще шептать — вдруг услышит Людмила Станиславовна — и объясняет знаками: пожимает плечами, мотает головой и строит кис-лую рожицу.

— Не получается у меня.

У Коськи другой вариант. Он перечитывает на доске задачку Вадикова варианта и шепчет другу.

— Ерунда! Вспоминай, мы вчера такую же ре-шали!

"Ерунда! Это тебе ерунда."

— Где такую? Ты чего? Там картошка была, — возражает Вадик.

— Правильно, — соглашается Коська. — Там кар-тошка, здесь ящики, но решается так же.

— Сколько действий? — в отчаянии спрашивает Вадик, как будто это поможет ему в решении. Но как всегда — думаешь, знаю — сколько действий и решу. А главное — какие действия: от чего что от-нимать или что на что делить. Вадик все что мож-но уже переумножал и переделил, а толку никако-го. Если бы отметку ставили за исписанный чер-новик, у него бы выше всех была отметка. Вон сколько исчеркал. И даже пистолет успел нарисо-вать — как настоящий. — Сколько действий?

— Три, — показывает Коська.

— Какое первое?

Ну, это уж он зашел слишком далеко и Людми-ла Станиславовна одергивает его.

— Березин!

— Угу, соглашается Вадик и который раз огля-дывает класс.

"Эх, никто не подскажет. Каждый сам за себя. Погибай, Вадик Березин!"

Как постовой следит за порядком Людмила Станиславовна.

Вадик смотрит на часы.

"Скорей бы звонок, — вздыхает он и принимает-ся снова за эту непутевую задачку. Он ищет ответ и на доске, и в карманах, и на потолке — словом везде, где ответа быть ну никак не может. И, чуть не плача — а что вы хотите? Кому охота оставаться на осень? — поворачивается к окну. Может здесь найдет?

Рот его непроизвольно открывается.

На проводах, натянутых между столбами, си-дит кошка. Она, конечно, не сидит — попробуй, по-сиди на проводах — она качается, чтобы удержать равновесие и медленно передвигается к столбу, вкопанному ближе к школьному зданию.

Вадику теперь не до контрольной. Он смотрит только на кошку. И кошка, почуяв его взгляд через открытое окно, смотрит только на Вадика. И слов-но гипнотизирует мальчика. Эта игра в переглядки затягивается. Кошка осторожно переставляет лапы и вытягивает шею. Ноздри ее раздуваются как кузнечные мехи, хвост, поднятый вверх трубой, покачивается из стороны в сторону, помогая удержать равновесие. Кажется, невидимая нить привязана к ее носу и кто-то наматывает нить на клубок и тянет кошку в открытое окно.

— Глядите, глядите! Кошка на проводах сидит! — Это Витя, забыв, что идет урок, закричал на весь класс. — Канатоходец! Ха-ха! Курица облезлая!

Весь класс, опрокидывая стулья и толкаясь, в одно мгновение столпились возле подоконников. Десятки любопытных глаз устремились на чудную кошку. Даже Людмила Станиславовна удивлена и смотрит в окно.

— Кис-кис! — потянулись манящие руки. — Иди сюда, кошечка.