Марианна Цветкова: Бяка Ада и Тридесятое царство

В комнате на некоторое время воцарилась тишина. Леший хитро улыбнулся. В глазах заплясали озорные искорки.

— А хотите, еще одно прочитаю? — спросил он.

Но Дрындель вперил в него недобрый взгляд.

— Слушай, Леший! — рявкнул он. — Отстань от нас со своими стихами. Терпеть не могу эти глупости. Выкладывай, где Царство, давай ключ, и дело с концом.

— Дрындель, какой вы умница! — захихикали фефелы. — Мы и сами хотели это сказать, только стеснялись.

— О, та-а, — прошептала Мымра.

— Дрындель, как ты разговариваешь с господином Лешим?! — вступился Добрыдень. — Он же волшебник, поэт, философ, лучшее существо на свете! Ты его гость, в конце концов!

— А ты мне рот не затыкай, никчемный старикашка! — Голос Дрынделя загремел так, что даже стекла задребезжали. — Я тебе не какой-нибудь там рыжий муравей Сюсьтик. Я — генерал бук, главнокомандующий армией всей Бякандии. Как хочу, так и говорю. Доложи все толково и по порядку, — строго обратился он к Лешему.

Добрыдень от такого нахальства потерял дар речи, но Леший только улыбнулся.

— Не обижайся, Добрыдень, с каждым существом надо говорить на его языке. Я сам виноват в том, что не учел этого с самого начала.

— Короче! — рявкнул Дрындель.

— Дорогие мои, не ссорьтесь, — снова вмешался Добрыдень. — Давайте все подружимся. Вот я сейчас сбегаю в погреб за брусничным вареньем, и будем чай пить. А потом во что-нибудь поиграем. Может, в жмурки… Погодите, я мигом. — И Добрыдень выскочил в сени.

— Ладно, придется рассказать вам все, что знаю. Или почти все. — Леший порывисто вздохнул.

— Давно пора, — согласился Дрындель.

— Начну с того, что никакого ключа от Царства не существует.

— Как это нет ключа? Ни за что не поверю! — закричал Дрындель. — Все места, где есть хоть что-то ценное, обязательно запираются на замок.

— Бывают исключения, — возразил Леший. — Так вот, слушайте. Давным-давно, тысячу лет назад гулял я как-то по лесу и пугал людей. Я ведь был тогда страшный, злой… И вдруг я случайно наткнулся в кустах на старого-престарого злыдня. Злыдень выглядел очень больным — он был почти прозрачным и даже не мог ходить. "Пришел мой смертный час, — сказал мне злыдень. — Но я не хочу унести в могилу главную тайну своей жизни. Тебе повезло, что ты встретился на моем пути."

А потом, кашляя и задыхаясь, злыдень поведал мне о том, как, будучи еще совсем юным, он набрел в лесу на вход в Тридесятое Царство. Любознательный и бесстрашный злыдень вошел в Царство и обучился там основам древней магии. По возвращении он передал эти секреты своему народу — злыдням, живущим на Черных Холмах. Вот тогда-то они и стали волшебниками…

Старый злыдень показал мне вход в Царство и разрешил войти туда, но только с одним условием: никогда не запирать дверь в него на замок — чтобы любое существо всегда могло попасть внутрь и выйти наружу по своему желанию. И я поклялся умирающему злыдню…

Я спустился в Царство, а когда понял, какая огромная мощь заключена в нем, то построил над входом этот дом, чтобы хоть как-то оградить его от чужих глаз. Очень уж я боялся, что силы зла смогут воспользоваться волшебной силой.

— Хитренький какой, все себе захапал! — заголосили фефелы.

— Нет, вы не правы, — спокойно возразил Леший. — Побывать в Царстве — не награда, а тяжкое испытание. Это путешествие может изменить всю вашу сущность и обречь на вечные муки. Хотя может и вознаградить незаслуженно. Но, скорее всего, вы просто ничего не сможете вспомнить, когда вернетесь. За тысячу лет я видел, как в люк угодили несколько мышей, кролик и даже несколько существ. Почти все они остались в Царстве навсегда.

— Все это глупая философия и поэзия. Сплошное вранье, — сказал Дрындель. — Меня не проведешь. На самом деле в Царстве полно сокровищ. Поэтому и Верховной не терпится туда попасть…

— А что стало со старым злыднем? — поинтересовалась Ада.

— Он растаял, — ответил Леший. — Он становился все прозрачнее, пока не исчез совсем…

— Помогите! Спасите! — из сеней послышался жалобный голос старичка, а затем звон стекла. С криком "Держись, Добрыдень!" Леший выхватил из угла швабру и пулей выскочил из кухни. Распахнутая дверь повисла на скрипучих петлях, и тварям открылось в дверной проем жуткое зрелище:

В сенях посередине стояла Верховная. Она была выше Добрыдня на целую голову и нависала над старичком, как гора. Толстые кривые пальцы с длинными ногтями смыкались на его шее. У ног Добрыдня валялась разбитая банка варенья. Старичок часто-часто моргал, но в целом вел себя мужественно.