Валентин Крижевич - Остров на дне океана. Одно дело Зосимы Петровича

Бурый островок саргассов, рассеченный на неравные части корпусами тримарана, медленно отходил к корме. Гриша Руденок, младший научный сотрудник, полез за веслом, чтобы лопастью протолкнуть цепкие пряди водорослей, стопорящие ход и мешающие забрасывать в воду ловушку для проб. Длинное весло никак не хотело вытаскиваться из-под скамеек, цеплялось за полиэтиленовые мешки, за бухты нейлоновых тросиков, упиралось цевьем в тугой бок паруса.

— Да брось ты копаться! Сейчас они сами отстанут — крикнул от руля напарник Руденка Степан Балаголов.

— Можем проскочить контрольную точку, — возразил Руденок, продолжая усердно сражаться с веслом.

Наконец он вытянул весло и старательно заработал, отгребая саргассы от центрального корпуса. Весло вязло в неподатливой массе, выворачивало на поверхность мелких рачков, нашедших приют в плавучем островке, скрежетало о борт, но делало свое дело — продвижение тримарана ускорилось.

Полузатопленный островок водорослей не заметили вовремя, обходить его уже было поздно, и вот теперь приходилось работать веслом.

Вдруг под лопастью сверкнуло что-то блестящее, живое, похожее на большой льдисто-прозрачный лист ивы.

— Слышь, Степан, лептоцефал запутался! Здоровенный… — обрадовался Руденок и хотел было подцепить сонного лептоцефала лопастью весла. Но личинка европейского пресноводного угря соскользнула с мокрого дерева и исчезла под днищем тримарана.

Вообще-то ничего необычного в самой этой встрече не было. Саргассово море, с просторов которого принесло ветром и течениями плавучие островки, — родина европейских угрей. Необычным было только то, что в районе Возмущения лептоцефалы попадались до полутора метров длиной вместо 6–8 сантиметров по природной норме. Биологи высказывали предположение, что личинки не могут вырваться из района Возмущения к местам формирования взрослых угрей и растут, застыв на одной фазе развития. Уточнением этого предположения биологам пока некогда было заниматься, — хватало делов поважнее.

Возмущение (так называли это природное явление советские ученые) — колоссальная, трехкилометровая в диаметре воронка-водоворот на поверхности океана возникла пять лет назад. Будто невидимая гигантская раковина была вогнана в тело океана раструбом вверх. Иногда по ночам над воронкой поднималось призрачное свечение, куполом выгибалось зарево, по которому метались неясные тени, полыхали яркие световые занавеси, сверкали точечные вспышки, будто там, внутри купола, кто-то таинственный зажигал огни на новогодней елке.

…Степан закрепил руль и перешел на палубу правого корпуса тримарана, чтобы помочь Руденку брать пробы зоопланктона — мельчайших морских организмов. Пока тот готовил ловушку, Степан расправил полиэтиленовые мешки, размотал страховочный тросик, вынул из непромокаемого пакета журнал записей.

Надо было сделать семь забросов на разные глубины с одновременным определением температуры водяных слоев. Руденок проверил запирающее устройство ловушки и опустил ее за борт. Заверещала портативная лебедка, приводимая в действие электроаккумулятором, зеленый тросик с красными отметками метража беззвучно побежал в воду.

Достигнув нужной глубины, лебедка автоматически остановилась. Руденок потянул привод запирающего устройства — там, внизу, на глубине, течение погнало в ловушку мелких океанических обитателей. Выдержав необходимое время, Руденок нажал кнопку, и лебедка, загудев под нагрузкой, потянула ловушку наверх.

Руденок подхватил наполненную до половины сетку ловушки, Степан подстраховал его, а затем подержал мешок, пока в его горловину переливалось содержимое ловушки. Потом Руденок готовил следующий заброс, а Степан, перейдя в куцую тень у основания мачты, записывал в журнале первичные данные: глубину заброса, температуру, время, краткую характеристику планктона.