Анна Устинова - Рыцарь московской принцессы

Егор кликнул «Я. Немо». Тоже уйма ссылок! Они касались и капитана Немо, и рыбки Немо, и магазина «Немо», предлагавшего широкий ассортимент оборудования для любителей дайвинга. Следующим номером фигурировал какой-то художник-концептуалист Якудзя Немо, который прославился тем, что, обмотав голое тело водорослями, просидел в полном безмолвии на столбе целых шестьдесят суток. Этот Якудзя оказался совсем не японцем, как сперва подумал Егор, а шведом, проживающим в Албании. Действо, предпринятое им, величественно именовалось концептуальным перформансом. Его одновременно запечатлевали двадцать камер, ретранслирующих изображение на Венецианское бьеннале.

Следующий Я. Немо был поскромнее. Звали его Яном, обитал он на хуторе под городом Рига и пятьдесят лет молчал. Никто его не снимал и ни на какие бьеннале не транслировал. Правда, скромное его достижение было документально зафиксировано в местной Книге рекордов Гиннесса.

Егор продолжал щелкать мышью и листать страницы. Ну, наконец-то! Он впился глазами в текст. Статья из крупной еженедельной газеты. «Звездные сестры» в ней назывались хитом месяца и открытием года. Наконец отечественные юные читатели получили то, о чем мечтали, пока на прилавках властвовали переводные издания. И так далее, в том же восторженном духе.

За панегириком последовало обсуждение в рамках круглого стола. Несколько известных литературных критиков высказывали гипотезы, кто, по их мнению, может скрываться за таинственным псевдонимом Я. Немо. Мнения сильно разделились, но один тезис присутствовал во всех высказываниях. Кем бы ни оказался талантливый новый автор, в литературе он явно не новичок. Мастерства никаким псевдонимом не скроешь. Следовательно, развивали мысль литературные корифеи, это кто-то из очень известных писателей, скорее всего раньше работавший во взрослой литературе и в другом жанре.

Далее критики анализировали особенности стиля, и каждый из них приходил к своему выводу. Согласно суждению одного, Я. Немо – это альтер эго одного из самых популярных детективщиков. С ним вступил в яростную и бескомпромиссную полемику почтенный литературовед, с пеной у рта утверждавший, что автор «Звездных сестер» – определенно женщина. Литературовед даже назвал имена: или Дарья Донцова, или Татьяна Устинова, но тем не менее никак не Александра Маринина. Третий участник дискуссии возражал не менее яростно. Мол, никакая не женщина и не детективщик. Язык совершенно другой – яркий, красочный, сочный, не имеющий ничего общего со скорописью, характерной для всяких литературных однодневок. Значит, это не кто иной, как Всеволод Савинов. Дискуссия тормознулась в силу той самой причины, что остальные участники о Всеволоде Савинове слыхом не слыхивали. Выяснилось, что обитает сей автор где-то под Новосибирском, сумел опубликовать всего несколько повестей, последняя из которых вышла двадцать лет назад, и широко известен лишь в узких кругах местных знатоков.

Четвертый из дискутирующих заявил, что все его коллеги далеки от истины, и он-то уж точно знает: «Звездные сестры» – продукт коллективного творчества двух известных писателей. Это мужчина и женщина, но фамилий их он не раскроет, так как это его друзья, а он, несмотря на цинизм современного общества, человек старой закалки и друзей не предает даже за приличные деньги.

– Дурдом! – тихо возмутился Егор. – Какой смысл обсуждать то, чего не знаешь?

«Хотя, – сообразил вдруг он. – Может, именно это от них и требовалось? Рекламная завлекалочка, а правды никому и не нужно».

На всякий случай он все же продолжил читать. Далее следовал комментарий редакции, которая, проанализировав позиции критиков, склонялась к мнению, что прав, наверное, первый из них…

– Между прочим, кто-то кому-то что-то обещал, – услышал Егор у себя за плечом голос мамы.

– Ой, извини. Я тут просто еще немного…

Он быстро выключил компьютер и улегся спать.

В школе его подстерегало новое испытание. Коржик, видимо по-прежнему боясь опозориться перед писателем, устроил ему настоящий экзамен на знание сюжета первой книги про приключения звездных сестер.

Все перемены Никифор изводил друга каверзными вопросами.

– Слушай, Коржик, ты хуже нашей физички! – взорвался после сотого вопроса Егор. – Въедливый, как кислота! Теперь я знаю: тебе точно ни под каким видом учителем нельзя становиться. Детей уморишь.

Кругленький Никифор надулся:

– Надо мне очень учителем! Я автогонщиком собираюсь быть, как Шумахер.