Анна Устинова - Рыцарь московской принцессы

– Откуда? – уставился на него Егор.

– Долгая история, – уклончиво отозвался Коржик. – Короче, автор лично мне подписал.

– Врешь! – воскликнул Егор.

– Не вру, – с достоинством возразил Никифор. – Хочешь, завтра в школу притащу. Или после уроков ко мне зайдем, и сам увидишь.

– Что же ты раньше молчал! – напустился на него друг.

– А я не знал, что ты фанат, – парировал Коржик. – И вообще… – Он замялся. – Это немножко тайна.

«Коржик тоже ходил в тот мир», – возникла догадка у Егора.

– Рассказывай. – Склонившись к другу, уступавшему ему в росте на добрых полголовы, Егор крепко схватил его за плечо. – Знаешь ведь, я никогда не выдам.

– Да это не совсем мой секрет, – продолжал мяться тот. – Мать мне по шее даст, если узнает, что я растрепался.

– При чем тут твоя мать?

Егор уже окончательно ничего не понимал. Неужто Коржик перемещался в другой мир вместе с матерью?

– Да говорю же: это ее секрет, – продолжал скрытничать друг.

– Она туда ходит? И книжки там пишет? – выпалил Егор.

Никифор расхохотался:

– Моя мать? Книжки? Она, кроме историй болезни, никогда ничего не писала.

– То есть она их только оттуда приносит?

Коржик оторопел:

– Как ты догадался?

– Потому что сам видел.

– Что ты мог видеть? Как ты туда проник? – окончательно оказался сбит с толку Никифор. – В тот корпус просто так ведь не попадешь.

– В какой еще корпус? – Егор уже было решил, что Коржик и его мама таким образом называют другой мир, однако в следующий момент друг произнес:

– В психушный, естественно. Где мать работает.

– Ничего не понимаю, – схватился за голову Егор.

– Тут и понимать нечего, – откликнулся Коржик. – Ты разве не знаешь, что моя мать работает в психиатрическом отделении?

– Это-то я знаю, – кивнул Егор. – Только при чем тут…

– Ладно уж, расскажу, – сдался Никифор. – Только поклянись, что никому…

– Клянусь Колодцем, – вырвалось у Егора.

– Хорош издеваться, – оскорбленно пробормотал Никифор. – Не хочешь, вообще не стану рассказывать.

– Да клянусь я, пожалуйста, чем угодно! – на одном дыхании выпалил Егор.

– Ладно, сам знаю, что ты не трепло, – сменил гнев на милость Никифор.

Взгляд его случайно упал на табло электронных часов, висевших на здании книжного магазина.

– Граф, мы опаздываем! – возопил он. – Две минуты до начала уроков! Великие дела не терпят отлагательств! Бежим!

Они припустились по улице и едва успели беспрепятственно проскочить мимо дежурных, бдительно отмечавших все опоздания. Пришлось с нетерпением дожидаться перемены. Математика прошла как в тумане. Голос учительницы плыл по классу, плавно огибая сознание Егора. К концу урока он с удивлением обнаружил в своей раскрытой тетради не решение задачи, а тщательно вырисованный портрет Белки. Ехидно косясь на него, она с азартом вгрызалась в грецкий орех. Вышло очень похоже. Егор невольно подумал, что самой Белке наверняка понравилось бы. Одна беда: он совершенно не помнил, как ее рисовал. Хорошо еще, никто не заметил!

Захлопнув тетрадь, Егор подал знак Никифору. Пойдем, мол, выйдем. А потом еще пришлось напоминать ему про обещание.

– Ах, ты про это. Ладно. Сейчас расскажу. Так вот. Мать у меня сам знаешь где трудится.

– Ну.

– В общем, с полгода назад доставили им мужика одного. Сам по себе совершенно обычный. Ничем не примечательный, кроме одного: ни фига не помнил.

– Про что не помнил? – не понял Егор.

– Да вообще ни про что. Ни как звать, ни откуда он. Полный аут. Подобрали его на улице. Сперва в милицию отвели личность устанавливать. А как установишь: у мужика ни документов, ни памяти. Сперва думали – притворяется, потому что молчал все время. Потом решили, что он немой или глухой, а может, и то и другое вместе. Только как раз с этим у него все в порядке оказалось. А вот память как переехало. Короче, его к матери в отделение и определили. Для лечения, сам понимаешь.

– И вылечили? – поинтересовался Егор.

– Не-а, – мотнул головой лучший друг.

Все это было, конечно, интересно, только…

– А при чем тут книжка? – спросил Егор.

– Так я ведь еще не все рассказал. Мужик и в больнице молчал постоянно. Но все свободное время сидел и писал.

– Книжку? – вновь перебил Егор.

– Погоди! – возмутился Никифор. – Не даешь спокойно рассказывать по порядку. В той же палате еще один старичок лежал. У него память еще не совсем переклинило, но процесс уже потихоньку пошел. А потом у него сердце прихватило.