Анна Устинова - Клятва московской принцессы

– Зоя, беги! Скорее беги! – прокричал он вдаль. – Старуху я задержу!

Девочка где стояла, там и осталась, недоуменно на него глядя. Егор, изловчившись, вырвал из рук старухи посох. Зоя, будто проснувшись, кинулась со всех ног прочь. Ведьма в немыслимом для ее возраста прыжке сбила Егора с ног и, как клещами, вцепилась в него своими костлявыми пальцами.

– Отступись. Отступись, – не переставая, хрипела она.

Ведьмин разверстый рот напоминал звериную пасть. Из ее глотки с клекотом вырывалось зловонное дыхание. Пальцы сомкнулись на горле мальчика. Собрав последние силы, он в отчаянном рывке попытался скинуть ее с себя. Это ему удалось. Ужасающий грохот потряс все вокруг…

– Граф, ты совсем офонарел? – возопил вдруг неизвестно откуда взявшийся Коржик.

Егор, мало чего соображая, уселся на кровати. Вокруг плавала кромешная тьма, в которой кто-то копошился и пыхтел.

– Что у вас тут происходит?

В комнате вспыхнул свет. На пороге стоял всклокоченный дядя Федя, а на полу ползал на четвереньках Никифор.

– С мальчиками все в порядке? – раздался снизу простуженный голос Марины Николаевны.

– Совершенно, – подтвердил Федор Николаевич. – Сын твой с кровати свалился.

– Я не свалился, – мигом заспорил Никифор и, вскочив на ноги, принялся объяснять. – Это Егор меня пихнул. Сперва он во сне так стонал, что я проснулся и испугался. Думал, у него приступ аппендицита или еще что-нибудь в этом роде. Трясу и спрашиваю: «Ты что?» А он мне как двинет с нечеловеческой силой! Я аж сюда отлетел. Вон даже шишка вскочила, – потер он затылок. – Искры из глаз посыпались.

– Ни минуты покоя, – пробормотал Федор Николаевич. – Даже ночью. Скоро с ума сойду. Как только сухо на улице станет, обоих во двор спать выселю.

На лестнице раздались шаги.

– Может, ему холодненькое к голове приложить? – прокашляла Марина Николаевна.

– Тебя-то куда несет! – Ее появление возмутило брата. – Всех разбудили! – смерил он осуждающим взглядом ребят.

– Да я все равно не спала. – Мама Никифора шмыгнула носом. – Кашель замучил. Дай-ка я твою голову посмотрю. – Она ощупала затылок сына. – И правда, шишка! Большая! Сильно ударился? Тебя не тошнит? Надо помазать.

– Не тошнит. Я в полном порядке. Пустяки, мама, – стоически проговорил он.

– Я не хотел. Случайно вышло, – встревоженно и виновато промямлил Егор, боясь, как бы Федор Николаевич не отправил его завтра домой.

– Да ладно, – уже остыл тот. – С кем не бывает. Ничего страшного ведь не случилось.

– Вот и я говорю, что ничего страшного, – вывернулся из-под материнской руки Никифор.

– Кому было сказано, марш вниз с матерью. Она тебе шишку помажет! – распорядился дядя. – А я пока у вас здесь проветрю. Духота. Дышать нечем. Накройся, Егор, одеялом. – И он распахнул окно.

– А из печки угарного газа не может быть? – охватила новая тревога маму Никифора.

– Марина! Я столько лет уже с этой печкой живу! Уж как-нибудь не угорим, – заверил Федор Николаевич.

Все покинули комнату. Егор остался один. За окном мокро шумели деревья. Редкие капли стучали по подоконнику. Где-то вдали тоскливо прокричала ночная птица.

Коржик, вернувшись, потушил свет. Егор уже начал проваливаться в сон, когда негромкий, но странный звук заставил его снова открыть глаза. Крик замер у него в горле. На подоконнике сидел человек.

Силуэт четко выделялся на фоне уже чуть светлевшего неба. Длинные волосы колыхались под ветерком. «Мара!» – узнал мальчик. Откуда она могла появиться и как умудрилась залезть на второй этаж? Он пытался понять, куда она смотрит, но лицо ее скрывала завеса тьмы. Мара сидела, болтая ногами, а он лежал неподвижно, и ему почему-то совсем не хотелось объявлять ей о своем пробуждении.

Полуприкрыв веки, Егор наблюдал, как она поведет себя дальше. Девушка совершенно бесшумно спрыгнула с подоконника, столь же бесшумно, будто ноги ее не касались пола, прошлась по комнате и замерла возле кровати Никифора. Вот она наклонилась. У Егора по всему телу побежали мурашки. Однако девушка лишь поправила одеяло, которое Никифор сбросил во сне. Затем она повернулась к Егору. Он крепко зажмурил глаза. «Зачем ей понадобилось приходить сюда?» – настойчиво бился вопрос в его голове, и ответа не было. Ему по-прежнему оставалось лишь чутко прислушиваться в надежде определить по звукам, что теперь делает Мара. Уши улавливали лишь гулкую тишину, мерное посапыванье Никифора да капель за окном.