Татьяна Иванова: Дикие

Тихие слезы покатились по ее щекам без всякого приглашения, и на фоне общего приятного возбуждения, царящего в салоне между родителями и веселыми шутками "Европы плюс", вещавшей из приемника, она, чтобы скрыть их, прилегла на заднее сидение, закрыв лицо плюшевой подушечкой.

— Валерка, ты что, спать улеглась? — спросила у нее Елена Марковна.

— Угу, подремлю немного! — ответила она.

Они покатили по знакомым московским улицам, направляясь к дому, однако, спустя несколько минут, Виктор Владимирович вынужден был остановиться. Он потерял из вида Алексея, ехавшего следом за ним, и, притормозив, прижался к обочине, поджидая его.

— Интересно, куда он делся? — удивился Виктор Владимирович.

— Может, его мент остановил? — предположила Елена Марковна.

— Откуда ему было взяться, если Алешка висел у меня на хвосте, а я не видел ни одного гаишника.

— А, может, у него бензин кончился?

— С какой стати? — перед нашим выездом в Сочи мы заправились по горлышко. Или ты думаешь, что чистая экология семнадцатого столетия из-за дефицита бензопродуктов, высосала весь бензин из его стоящей на месте машины?!

Елена Марковна засмеялась.

Они постояли еще некоторое время, и Виктор Владимирович забеспокоился.

— Да, что там у него стряслось? — он недоуменно пожал плечами, и, повернув замок зажигания, завел машину, с намерением развернуться в ближайшем дозволенном месте, чтобы отправиться на поиски Алексея.

Пока Виктор Владимирович добирался до разворота, Алешкина Вольво, к счастью, снова его настигла. Он обнаружил ее в зеркале заднего вида.

— Ну, слава богу! — обрадовался он.

Вольво же, прижавшись к Форду вплотную, пошла на обгон, после чего, показав поворот, начала плавно прижиматься к обочине.

— Алешка что-то сказать хочет! — догадался Виктор Владимирович и снова притормозил.

— Витя, посмотри, да у него еще кто-то сзади сидит! — заметила Елена Марковна.

— Точно! Может, кого-то из знакомых подобрал по дороге?

Лишь только Форд остановился, Алексей, выскочив из машины, направился к ним. Лицо его было взволнованным.

— Ты, представляешь, папа, что случилось?! — громко воскликнул он.

— Что? — испугался Виктор Владимирович.

— Мы с Настей, не проехав еще и пары километров, услышали стук в багажнике и остановились.

— Ну и?

— Ну и! Открыли мы багажник, а там, под Настиной сумкой, лежит Борька, согнувшись калачиком.

— Как, Борька?

— А вот так! Он, паршивец, влез туда украдкой, ему, видишь ли, с нами на небо захотелось!

— Господи, ну как же я сразу не догадалась! — воскликнула Валерия. — То-то я не нашла его среди провожающих!

— Час от часу не легче! — сокрушенно всплеснула руками Елена Марковна.

— Пап, открой свой багажник.

— Зачем?

— Чтобы джинсы достать! У Борьки штаны мокрые!

— Бедный ребенок! — посочувствовала пареньку Елена Марковна. — Мало того, что он к "перелету" был не готов, так еще и езда в багажнике! Да у него, наверное, стрессовый шок!

— Да нет у него никакого шока! Трезвонит как заведенный!

— А, что он говорит? — спросила Валерия.

— Что, что, пока прощения просит!

— Я пойду к нему! — она открыла дверцу машины.

— Может, подождешь, пока он переоденется?

— Валерия захихикала.

— Ничего смешного! — упрекнула ее Елена Марковна.

— Да, ладно тебе, мам! — заступился за сестру Алексей. — Лучше скажи, что будем делать?

— Как, что? Нужно звонить Игорю!

— Каким образом? Ведь мы с ним даже телефонами не обменялись! — расстроился Алексей.

— Вы, может, и не обменялись, — сказал Виктор Владимирович.

— Ты хочешь сказать, что у тебя есть его телефон? — обрадовался Алексей.

— Конечно, есть! И у него мой тоже! Только звонить ему сейчас бессмысленно. Сотовый у него не заряжен, а до дома он пока еще не добрался.

— Вот, что! — вмешалась в разговор Елена Марковна. Поехали сейчас домой, а там во всем и разберемся.

После прощания с Валерией Игорь никак не мог успокоиться.

— Какой смысл ехать домой? — рассуждал он. — В одиночестве с таким настроением можно с ума сойти!

Было одиннадцать часов утра. — Самое время отправиться в Дубнинский институт ядерной физики, — решил он, отыскать там своих компаньонов по проведению эксперимента и сообщить им о его результатах.

На его удачу они оказались на месте, и он пробыл у них до шести часов вечера. Вернувшись домой, принял душ и наскоро сготовив себе яичницу, включил телевизор, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Однако это его не спасло. Мысли о Валерии сквозили через ненавязчивые сюжеты передач и вторгались в его подсознание. Он несколько раз выключал телевизор и снова его включал, вставал с дивана и нервно расхаживал по комнатам, но все было безрезультатно. Грустные глаза девушки, полные любви, в которых читался немой упрек, стояли перед ним, не исчезая, и справиться с этим видением было невозможно. Попытка вытряхнуть его из головы усилием воли заканчивалась тем, что на память приходило другое. Он, то видел ее на поляне танцующей, то счастливо смеющейся в ответ на его похвалу, то призывно смотрящей на него в ожидании поцелуя на островке! От этих воспоминаний у него захватывало дух, а сердце томительно стонало. Сейчас, после разлуки он желал ее еще больше, и был не в состоянии поставить запрет этому желанию.