Юлия Лавряшина - Улитка в тарелке

— Я действительно верил, что тебе лучше не знать правды.

Сейчас он говорил только о ней, а не обо всех ребятах, которые тоже были лишены этой правды, но Миру уже и это не радовало. Ей казалось, что она слишком устала и для радости тоже. И больше не хотелось запустить руку в его солнечные волосы… Такого с ней еще никогда не было.

— Слушай, Дрим, — решилась она, — ты можешь пообещать мне одну вещь?

Он настороженно сдвинул брови, которые в отсвете волос казались почти черными:

— Смотря какую…

— Да ничего такого! Ты, Дрим… Пожалуйста! Никогда не обманывай Бемби, ладно? Это же совсем просто!

— Бемби?

Рыжая голова качнулась вниз большим огненным шаром, и Мира перестала видеть его глаза. «Не буду его торопить», — решила она, хотя и не была абсолютно уверена, что торопиться некуда.

Наконец, Дрим поднял голову.

— Ладно, — сказал он. — Я обещаю тебе.

— Спасибо, — ей и в самом деле стало как-то легче. Неприятно думать, что после тебя остается ложь, если даже она пока не произнесена.

— Эй!

Веселый крик Сола долетел снизу, как голос птицы, которая собралась взлететь высоко-высоко. И Мира подумала: «Он взлетит. Жалко, что я уже не взлечу с ним на пару… Мне бы хотелось. Но, может, я правда стану его дочерью?»

— Спускайтесь! — крикнул он Дриму, который опять свесился через перила. — Ключ от замка у меня.

Покивав ему и махнув рукой, Дрим спросил у нее:

— Одеяло оставим тут, или тебе холодно?

«Холодно, — ответила она только мысленно. — Но в одеяле тебе тяжелее нести…»

— Оставим. — Мира заставила себя сбросить его на подлокотник кресла. — Солнце уже вон где!

Дрим улыбнулся и без натуги поднял ее. И, удивившись, осторожно встряхнул:

— Да в тебе веса совсем нет!

Затем добавил, как бы про себя:

— Одна божественная легкость…

В комнате он едва не наткнулся на Эви, которого Бемби уже успела разбудить. Не дожидаясь остальных, он жевал хлеб с повидлом, и правая ноздря у него была измазана коричневой кашицей. Мира тихонько рассмеялась и протянула, подражая Бемби:

— Вот чушонок!

— Идем, да? — глаза у него снова позеленели.

Мира загляделась в них и подумала: «Это главный цвет всего живого… Он еще не скоро умрет».

Выскочив из кухни, Бемби ахнула:

— Вы прямо так и понесете? Не тяжело?

— Своя ноша не тянет. — Дрим улыбнулся всем сразу.

Мира чувствовала, что от этой улыбки ей достается все меньше. Но это уже не обижало…

Бемби распахнула перед ними дверь, щелкнула замком и первой побежала вниз, чтобы они смогли выйти из подъезда. «Я ни с кем не простилась, — подумала Мира о тех, кто остался за Стеной. — Но мы ведь все равно скоро встретимся… Эви придет последним. Это хорошо. Ему тут нравится».

Когда они вышли, Мира заметила на качелях Лопуха, но теперь с ними был Дрим, и можно было ничего не бояться. Она даже оглянулась, осторожно отклонив голову, и посмотрела мальчишке в лицо: сейчас он не выглядел устрашающе. А под глазом виднелся синяк — наверное, Сол постарался.

«Прощай, — мысленно сказала ему Мира. — И не будь ты таким дураком! Человек же не виноват в том, как он выглядит… Я ни в чем не виновата».

Она попыталась поймать лицом луч солнца и согреться им. Но по коже скользил только ветер, потому что солнце пряталось за головой Дрима, выдавая его за себя. Легко смирившись с тем, что с ней прощается только ветер, Мира улыбнулась: «Все равно это хороший мир… Добрый. Все, кого я люблю, они ведь из этого мира. Оказывается, даже Эви…»

— Не холодно? — Дрим заботливо заглянул ей в глаза. — Мне кажется, ты дрожишь.

Она легко солгала:

— Ну да, я волнуюсь. Я же никогда не каталась на лодке.

— Тебе понравится.

— Это уж точно! Дрим…

— Что, девочка?

— Ты и в самом деле не говори остальным. Я подумала… Зачем им знать? Они ведь немножко дольше проживут, если не узнают. Пусть думают, что вырастут! Им еще есть чего ждать.

Река уже была совсем близко, ее синева всплесками отражалась в глазах Дрима. «Какие глаза! — она вдруг почувствовала себя совсем взрослой. — Ни у кого нет таких глаз…»

— Хорошо, будь по-твоему, — согласился он. — Только ты вправе решать, что лучше.

С грохотом пробежав по деревянным мосткам, Сол присел у знакомой лодки и одним движением открыл замок. Вытянув цепочку, он деловито распорядился:

— Все, можно садиться. Я подержу.

Дрим улыбнулся:

— Объявляется посадка. Мира первая.

Он бережно опустил ее на деревянную скамеечку и наспех объяснил, что любой моряк назвал бы ее «банкой». Уцепившись за борта, Мира весело сказала: