Дэвид Класс - Огненный шторм

— Ты откуда приехал?

— Что? Почему ты спрашиваешь?

— «Дрерли» — одна из самых известных школ в городе. Я думала, все о ней слышали.

— Я турист.

Глядит на меня. Испытующе. С любопытством. Немного опасливо. С большим интересом.

— Ты тут с родителями? Или с друзьями?

— Нет, один.

— Круто, — говорит она. А потом, после секундного размышления: — Ты случайно не сексуальный маньяк?

— Что?

— Это я так, проверяю. Девушка должна быть осторожной. Вдруг ты пристукнул родителей, спалил дом и подался в бега?

— Нет.

— Но ты же в бегах, да?

— Не люблю, когда меня расспрашивают.

— И я не люблю, — говорит она. — Можно, я сяду на твою скамейку?

Киваю. Она подходит. Плюхается на скамейку рядом со мной. Пахнет приятно.

— Меня зовут Райли, — говорит она. — Для друзей — Рай.

— В смысле не ад?

— Это с какой стороны посмотреть, — смеется она. — А у тебя имя есть?

— Джек.

— Джек, а ты часто гуляешь на детских площадках?

— Я не знаю города. Решил, что тут спокойнее, — дети же.

Лицо у нее светлеет.

— Здесь действительно спокойнее. Только крысы водятся. Вылезают, когда темнеет. Дети уходят, крысы приходят.

— А ты что тут делаешь, Рай?

— Уроки. — Она показывает тетрадку. — Сочинение по английскому. Описать сценку из жизни. Не больше двухсот слов. Попробуй-ка опиши хаос, когда у тебя не больше двухсот слов.

Оглядываем площадку. Маленький мальчик плачет, потому что натолкнулся на маленькую девочку и упал. Девочка тоже плачет. Вопит младенец — мама меняет ему подгузник. В песочнице двое мальчишек швыряют друг другу песок в лицо. Чей-то папа у горки кричит что-то в мобильник, абсолютно не замечая, что его ребенок примеривается нырнуть за бортик горки и сломать себе шею.

— Понимаю, — говорю. — Кажется, у тебя на уроках английского приветствуется творчество. Мы в школе только и делаем, что читаем «Дэвида Копперфилда».

— Обожаю Диккенса.

— Я тоже, но читать по книжке в полугодие… Я за первые же выходные ее проглотил.

— Ничего себе, — говорит Райли. — Длинные были выходные, наверное. А у тебя там вечеринок не устраивают?

— Бывает.

— Обожаю вечеринки, — лукаво признается она. — Такое совпадение — одна моя подружка как раз сегодня устраивает вечеринку. Хочешь сходить, Джек?

Райли, пойми меня правильно. Есть вещи, которых ты не знаешь, а я не могу рассказать. Во-первых, я спасаю свою шкуру. Во-вторых, у меня осталось всего два чувства — потрясение и горе. Я утратил отца и мать. Детство. И наконец, на свете есть Пи-Джей.

— Спасибо. Очень мило с твоей стороны, но я не могу. В другой раз.

Она надувает губки. Действенный ход.

— Почему?

— Мне сейчас не потянуть шикарную манхэттенскую вечеринку.

— Брось, будет совсем не скучно. Повеселимся. Сходи, сам увидишь!

— Рай, у меня сейчас тяжелые времена.

— Знаешь, Джек, я это, в общем-то, поняла. Именно поэтому тебе и нужна вечеринка.

Я пускаюсь в объяснения:

— Понимаешь, я утром не мылся. Мне не во что переодеться. И вообще я не в форме.

— Помыться можешь у меня. Одежду мы постираем. Что-то мне подсказывает, что после ванны ты очень даже ничего.

— А что скажут твои родители, когда ты приведешь в дом такого бродягу?

Райли пожимает плечами. Удобный случай тряхнуть головой, чтобы откинуть волосы. Что-то у нее с родителями не то.

— Они в Париже, — говорит она, как будто все родители на свете регулярно там пропадают. — Папа по делам. Мама за покупками. Так что в большой старой квартире сейчас живу только я. И мне ужасно одиноко. — Она поднимается. — Ну что, Джек, идешь или нет? Я редко приглашаю дважды и никогда — трижды.

Я тоже поднимаюсь. Прости меня, Пи-Джей. Но у меня в Нью-Йорке только один друг. И мне до зарезу нужен горячий душ.

Улица Сентрал-парк-уэст. Роскошные на вид дома с привратниками у дверей. Бегуны в стодолларовых кедах. Мальчишки на роликах и в дизайнерских очках. Няни с колясками-паровозиками. Парк совсем рядом, буквально у порога. Недешево, конечно. Зато удобно и безопасно.

— Вот мой дом, — объявляет Райли. — Здравствуйте, Чарлз.

Швейцар вежливо кивает:

— Добрый день.

Окидывает меня беглым взглядом и отводит глаза. Открывает дверь.

Темный вестибюль. Бархатный ковер до самого горизонта. На стенах живопись. Пейзажи, море. Что это — жилой дом или музей? Садимся в лифт. Пятнадцать кнопок с цифрами и «П» на самом верху. Райли нажимает «П».

— Я так понимаю, это не парковка, — говорю. — Разве что вертолетная.