Дэвид Класс - Огненный шторм

— Ну давай! — умоляю я. — Самое время! Другого такого не будет!

— Нет.

— Ну почему «нет»?

— Я еще не готова.

— Да готова ты, Пи-Джей! А мне это очень вредно!

— Вид у тебя здоровее некуда.

— Да, сегодня принес команде четыре гола.

— И что?

— Судьба. Сегодня день голов.

Сморозил глупость. Пи-Джей сердится, шансов на победу не остается.

— Пи-Джей, ночь сегодня прекрасная. Мы скоро заканчиваем школу. Я тебя люблю. Ну Пи-Джей, ну пожалуйста, лучшего момента не будет!

— У нас будет уйма лучших моментов. Честное слово. Скоро. — Она нежно целует меня в щеку. — Прямо как глупенький щенок.

— Ты что это имеешь в виду?

— Ладно-ладно. Поехали.

— Эх, не знаешь ты, как я страдаю!

Везу ее домой. Мы целуемся. Страстно. Занавеска на двери отодвигается. Выглядывает папа Пи-Джей. Я машу ему рукой. Пи-Джей тоже ему машет и вылезает из машины. Я сижу и гляжу, как она идет к дому и исчезает внутри и большая парадная дверь закрывается.

Пи-Джей такая красивая. Такая умная. Такая забавная. Ждет подходящего момента. Девочки в этом разбираются. У них интуиция. Потерпи, Джек.

Подъезжаю к своему дому.

Папа меня ждет. И мама. Вид у них невеселый.

— Слышал об игре. Поздравляю.

— Спасибо, папа. Здорово было.

— Слишком здорово, — говорит папа.

— Ты чего?

Папа шагает по комнате. Мама застыла на месте. Оба нервничают.

— Ты чего? — иду на второй заход. — Я что-то пропустил?

— Я тебе говорил, что не нужно слишком выделяться, — отвечает папа. — Людям становится неприятно. Наживаешь себе врагов. Все завидуют.

— Кто мне завидует? — спрашиваю. — Сегодня лучший вечер в моей жизни! Все хлопали меня по плечу! Никто не завидовал. Все за меня радовались. Кроме вас. — Я начинаю повышать голос. — Какой родительский совет ты собираешься мне дать? Чтобы я специально проигрывал? Не старался?

Папа кривится. В разговор вступает мама.

— Иногда лучше держаться в тени, Джек, — говорит она. — А папа тебя любит. И хочет как лучше.

— Именно поэтому он велит мне не писать контрольные по математике лучше всех? Не делать слишком хорошие доклады? Не забивать слишком много голов? Мне вот кажется, что он хочет как хуже!

— Понимаешь, тебя показали по телевизору, — говорит папа.

— Да, видел, когда сидел в ресторанчике. Местные спортивные новости. А в чем проблема-то?

— Известность, — говорит папа — Популярность привлекает всяких мерзавцев. Ты сегодня ничего такого не заметил?

— Чего «такого»?

— Странного, — отвечает папа. — Чокнутых спортивных фанатов. Любвеобильных поклонниц. Чего угодно. — Он пытается обратить все в шутку. — Теперь ты такая звезда, нужно держать ухо востро.

— Нет, ничего странного я не заметил, — говорю. То есть пока не приехал домой. И мои родители не обломали мне весь кайф. За просто так. Но этого я не говорю. Только думаю. И тут я вспоминаю: — Да, была одна штуковина…

Оба, прямо скажем, насторожились.

— Сидел в ресторанчике с Пи-Джей, и тут этот парень как на меня глянет, и, честное слово, на секунду глаза у него пропали и что-то полыхнуло. Но больше никто этого не видел, так что, наверное, мне просто показалось…

Папа хватает меня за плечи.

— Он что-нибудь сказал?

— Кто?

— Этот человек!

— Нет.

— Но он смотрел прямо на тебя?

— Да, а что? Подумаешь…

— Какого он был роста?

— Длинный. Наверное, на дюйм выше тебя.

— А эта вспышка — цвет у нее менялся?

— Вроде да. Из белого в серебристый. А ты что, знаешь этого человека? Папа, что происходит?

Папа держит меня крепко-крепко, и мне становится страшно.

— Мы поехали, — говорит он маме.

— Сейчас? — говорю. — Уже к полуночи! Куда мы поедем? В полицию? Ничего не понимаю!

— Поезжайте, — говорит мама. Что тоже очень страшно. Потом она меня обнимает. А мама у меня не из тех мам, которые любят телячьи нежности. — До свидания, Джек, — говорит она. И на секунду мне кажется, что по щеке у нее катится слеза.

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что, черт возьми, делается? — спрашиваю я.

— В машину, — говорит папа.

Он натягивает куртку и шагает в холодную тьму, а я бегу за ним. Ведь он же мой папа, в конце концов.

Двухполосное шоссе. Темно и пусто. Прямые участки и крутые повороты над мерцающей черной лентой Гудзона в милю шириной. Полная луна сверкает в небе, словно предупреждающий знак: «ВПЕРЕДИ ОПАСНОСТЬ! НЕ ПРЕВЫШАЙ СКОРОСТЬ!» Папа разгоняется. Гораздо быстрее положенных пятидесяти пяти миль в час. Давит на газ. Шестьдесят. Семьдесят.