Дэвид Фарланд: Волшебник Подземного города

В этот самый момент на заднем дворе неподалеку от Бенова дома, на газоне, сидела стайка мышей, совещавшихся о том, как именно они будут завоевывать мир. И надо же такому случиться, что Латония Пумперникель как раз в этот самый момент выглянула из окна.

Она, собственно, искала свою кошку Домино. В ночи до нее, помнится, доносились тоскливые кошачьи вопли, после чего их источник необъяснимым образом куда-то делся.

Тут ей на глаза попалась хорошо вооруженная банда на газоне, и миссис Пумперникель поняла, что Домино никуда не делась — ее дели ! Выставили, изгнали с собственной территории! И хорошо, если не съели!

— Боже милостивый! — фыркнула она. — Этого еще мне не хватало! Да там целая мышиная армия!

Миссис Пумперникель уже стукнуло восемьдесят девять, и на своем веку она перевидала немало странных вещей, но шайка кровожадных грызунов была, пожалуй, самой из ряда вон выходящей.

Окружающие считали, что у миссис Пумперникель не все дома. В бытность свою в Мексике, в городке Тако-Фео, как-то раз после полудня (была еще сильная гроза с крупным градом) она увидала, как с неба рухнул ангел с переломанным крылом. Ангел оказался тетенькой средних лет, приземистой и немалой окружности. Удар молнии сшиб ее влет, основательно подпалив перья — а они были белые и коричневые, с сине-зелеными глазками на концах, как у павлина.

Местные женщины ходили за ангелом, кормили его тортильями с орхидеевым нектаром и в конце концов поставили обратно на крыло.

Когда ангел улетел, пошли слухи, что он отправился прямиком на небеса, прихватив с собой все молитвы горожан, и, что интересно, за прошедший после этого год все старухи в Тако-Фео стали молодыми и красивыми, все лысые мужчины обзавелись дивной шевелюрой, а черные бобы дали самый большой за всю историю урожай.

Переехав в Орегон, Латония принялась активно общаться с соседями и всем рассказывать про ангела. Так что неудивительно, что теперь при виде ее люди шептались: «А, это Латония, у нее всякой дури в голове больше, чем на летней распродаже».

Рассказы о мышиной армии тоже не особо улучшат ее репутацию, Латония это прекрасно понимала.

Но ведь надо было что-то делать! На дворе обосновалась армия мышей. Они могли напасть на ее кошку и попортить ее.

«А еще и этот бедняга младший Чаровран из соседнего дома», — подумала Латония.

Бен ведь исчез посреди ночи как раз после того, как купил мышь ! А теперь его родители вне себя от горя рыщут по городу, везде выглядывая своего сыночка.

«Может, эти злые грызуны убили мальчика? — задумалась миссис Пумперникель. — Или похитили его? Может быть, где-то там, в лесах, они заставляют его копать для них норы!»

Бедняжка Бен! Он так и стоял у нее перед глазами: роет ногтями какой-то широкий туннель, весь грязный, а кругом — миллионы мышей, и все тыкают в него разными острыми предметами!

Может быть, они захватили в плен и Домино — и теперь она тоже роет!

Ситуация требовала немедленных и решительных мер.

Латония кинулась в спальню, нырнула в кучу грязного белья на дне платяного шкафа и с торжествующим клекотом извлекла видеокамеру.

«Я стою на пороге величайшего открытия в истории Земли, — поняла Латония Пумперникель. — Мыши вооружаются и образуют отряды, готовясь к войне. Это самый большой скачок в эволюции млекопитающих с тех пор, как… как были изобретены пружинные ходули!»

Мыши побежали опять штурмовать мусорный бак. Остался один только Терн, который, хлюпая, кинулся к ногам Янтарки и обнял их.

— Прости, что я привел к вам блох! — сказал он, и глаза его наполнились слезами. — Я не хотел! Я понимаю, мне надо было увести их в леса и дать себя сожрать. Я должен был отдать свою жизнь за других. Это было бы так благородно…

— Тихо, тихо… — Янтарка успокаивающе погладила его по шерстке. — Все уже хорошо. С блохами покончено.

— Я такой глупый, — жаловался Терн. — Я знаю, я глупый. Все так говорят. «Ты тупее кучи навоза», — они говорят. А еще: «Ты тупее лягушачьих соплей».

— Одно то, что кто-то так говорит, — сурово отрезала леди Чернопруд, — еще не значит, что это правда. Ты — добрый мыш, а в доброте великая сила.