Дэйв Барри: Питер Пэн и Похитители теней

И пятнышко это постепенно росло и приближалось.

Ветер внезапно принес вкус земли.

Капитан Нерецца обратил свое рябое лицо навстречу ветру. На горизонте висели два пухлых белых облачка, напомнившие капитану взбитые сливки на торте.

Нерецце теперь все напоминало еду: последние две недели он и его команда питались одними сухарями да корабельными крысами. Вся остальная еда у них кончилась, и, что еще хуже, вода тоже была на исходе. Они бесцельно блуждали по морю и мало-помалу приходили в отчаяние. Нерецца уже начал сомневаться, что он вообще существует, этот остров. А вдруг это лишь плод больного воображения безумца?

Но вот они, эти два облачка, висящие сами по себе в чистом, кобальтово-синем небе. И этот дразнящий вкус, так нежно коснувшийся иссохшего, сожженного солью языка…

«Земля!»

Нерецца хотел уже выкрикнуть приказ, но остановился. Однако находившиеся поблизости моряки услышали, как он набирал воздух, и уже уставились на своего капитана. Тому, кто не повиновался Нерецце мгновенно, грозило суровое наказание!

Лицо, которое они видели, напугало бы любого, кто был непривычен к такому зрелищу. Лоб и щеки Нереццы были изрыты глубокими шрамами после болезни, которой он заразился в каком-то забытом Богом порту. Глазки у него были маленькие, близко посаженные, крысиные; гнилые зубы торчали в разные стороны. Однако не это было самой приметной чертой его уродливого лица.

Нерецце недоставало носа.

Нос, данный ему от рождения, капитан потерял в драке. Вместо него он носил отполированный протез из африканского черного дерева. Деревянный нос очень походил на настоящий, вот только ноздрей в нем не было. Он держался на голове с помощью кожаных ремешков. А когда Нерецца желал что-нибудь понюхать, он приподнимал нос, обнажая черную дыру в центре лица. Этой дырой он чуял запахи так же хорошо, как любая ищейка, зато когда он чихал, напротив него лучше было не стоять.

И вот Нерецца приподнял свой нос и втянул дырой морской воздух.

Земля. Однозначно.

Нерецца опустил нос на место и, не обращая внимания на моряков, ждущих его приказов, направился к грот-мачте. Он ухватился за ванты и полез наверх. Такелаж поскрипывал под его весом. Вся команда остановилась и задрала головы, наблюдая за этим непривычным зрелищем. На корабле воцарилась тишина. Слышался лишь посвист ветра да изредка хлопал сухой парус.

Нерецца взбирался все выше, перехватывая один канат за другим. Ступать приходилось осторожно: большая часть его команды лазила на мачты босиком, на нем же были отличные черные кожаные сапоги, натертые до блеска китовым жиром, чтобы не промокали, однако совершенно не приспособленные для лазанья по вантам.

«Так держать!» — сказал он себе, бросив взгляд на палубу далеко внизу и на любопытные лица матросов.

В другое время он велел бы им браться за дело, однако сейчас он хотел, чтобы это видели все. Надо было показать, что он, Нерецца, тут главный и что есть вещи, которых он не потерпит.

Нерецца перемахнул на другой канат, миновав выпуклость паруса. Подтянулся на вторую из трех рей и принялся карабкаться дальше, мимо брам-стеньги, к дыре в днище плетеной корзины «вороньего гнезда». Капитан откинул плетеную крышку люка, подтянулся и забрался внутрь. Впередсмотрящий, матрос с изможденным желтоватым лицом привалился к стенке «вороньего гнезда» и похрапывал.

— Пальмер! — рявкнул Нерецца.

— Есть, сэр! Слушаюсь, сэр! — отозвался застигнутый врасплох впередсмотрящий, вскакивая на ноги. В лицо Нерецце он старался не смотреть, опасаясь, что капитан почует запах грога, из-за которого Пальмер и уснул на вахте. — Господин капитан, сэр, я…

Однако Нерецца перебил его и ровным, холодным тоном произнес:

— Зюйд-зюйд-ост, мистер Пальмер. Видишь там что-нибудь?

Пальмер развернулся не в ту сторону, потом спохватился и уставился, куда было велено, и только затем сообразил посмотреть в подзорную трубу.

— Пара кучевых облаков, сэр! Господин капитан Нерецца, сэр!

Пальмер весь вспотел.

Нерецца медленно, не спеша достал из-за пояса кинжал. Клинок сверкнул на солнце. Пальмер сделал вид, что смотрит в подзорную трубу, однако свободным глазом уставился на нож.

Голос Нереццы оставался все таким же ровным.

— Скорость ветра, мистер Пальмер?

Пальмер взглянул на длинные полосы материи, привязанные к такелажу на концах нескольких рей.