Майкл Шейбон - Саммерленд, или Летомир

— Вы что, ребята, — сказал мистер Олафсон в тот день, собрав «Рустерс» вокруг себя перед игрой. Он был очень высокий, худой человек с волосами, как пожелтевшая газета, и грустным выражением лица. Это выражение появилось еще до начала сезона, поэтому Этан знал, что мистер Олафсон грустит не по его вине, но все-таки чувствовал себя виноватым всякий раз, как смотрел на тренера. Кайл Олафсон, тренерский сын, играл на третьей базе и был, кроме того, лучшим после Денни Дежардена питчером «Рустерс». Он подавал довольно сильно для своего возраста, но не очень хорошо контролировал свои подачи и всегда пребывал в дурном настроении, поэтому противники его побаивались. Вечное недовольство и буйный нрав были, пожалуй, самыми ценными качествами Кайла как питчера.

— Я знаю, некоторые из вас немного повесили нос после прошлой игры, — продолжал мистер Олафсон. — Мы было потерпели тяжелое поражение. — Этан всем нутром и даже зубными пломбами чувствовал, как старается мистер Олафсон не смотреть на него и три его ошибки своими бледными, грустными глазами. Этан был благодарен тренеру — ничто не могло доставить Этану Фельду большего счастья, чем сознание, что никто на него не смотрит, — но все равно краснел. — Наш счет в этом сезоне 0:7 — я понимаю, что при таком раскладе трудно не вешать нос. Но что такое счет? Просто циферки на бумаге. Он ничего не отражает — ни какие мы люди, ни какая мы команда.

— Вообще-то, если информации достаточно, — сказал чей-то басок, — каждого человека можно представить в сериях цифр и координат на бумаге.

Игроки «Рустерс», слушавшие мистера Олафсона с определенным доверием, надеждой и желанием, чтобы его слова оправдались, дружно заржали, а мистер Олафсон нахмурился и с заметным раздражением повернулся к Тору Уигнатту, стоявшему, как всегда, вне круга.

Тор возвышался над всеми прочими членами команды «Рустерс», хотя и был их ровесником, — он вообще был самым высоким из одиннадцатилеток Клэм-Айленда. В девять лет он тоже был выше всех своих сверстников, и в пять лет, и в два года. Головой он почти доставал до ключицы мистера Олафсона, а в плечах был даже пошире его. Он рос во все стороны сразу, голос у него звучал, как камни в железной бочке, на верхней губе и щеках пробивались темные волосы. Он носил тяжелые темные очки и считался крутым, но сам себя почему-то считал искусственным гуманоидом по имени Дубль-3. Тор постоянно талдычил всем, что Дубль-3 — самая сложная и совершенная модель во Вселенной, но, как все искусственные гуманоиды, больше всего хотел быть простым, как все, человеком. Такой образ мыслей, как вы можете себе представить, не лучшим образом сказывался на отношениях Тора с другими ребятами. Со своими могучими руками и плечами он выглядел идеальным игроком с битой, но на деле, как правило, вылетал после трех подач.

— Тор, — сказал мистер Олафсон, — я ведь просил тебя не перебивать меня своими смехотворными бездоказательными заявлениями!

На прошлой игре Тор отвлекал всех своей теорией насчет того, что прямо под Зубом расположен действующий подземный вулкан — потому-то здесь летом и сухо. Он утверждал, что способен улавливать сейсмические колебания своими «сенсорами». Его трепотня о том, что на днях «эта штука рванет и разнесет весь квадрант на атомы», раздражала мистера Олафсона почти так же, как плохая игра Этана.

— Можешь ты чем-то доказать свои слова, Тор? — настаивал мистер Олафсон. — Можешь представить, например, меня на листке бумаги?

Тор поморгал. Он стоял прямо позади Дженнифер Т., которая была единственным человеком в команде, а может, и на всем острове, относившимся к нему как к более-менее нормальному человеку. Она даже бывала у него дома, где, по слухам, чудовищно толстая миссис Уигнатт живет в прозрачной пластиковой палатке и дышит воздухом из баллона. По ее словам, никакой палатки и никакой матери-великанши там не было и в помине.

— Это правда, — сказал наконец Дубль-3. Он всегда упорствовал в своих убеждениях, как, по мнению Этана, и полагалось искусственному гуманоиду — они ведь все запрограммированы. Этан дружил с Тором больше всех после Дженнифер Т., но никогда не относился к нему, как к более-менее нормальному человеку — ему было ясно, что Тор ненормальный.

— Ты принес нам какие-то таблицы или графики, Тор? — нажимал мистер Олафсон, явно решивший побить Тора его же оружием. — Есть у тебя доказательства или нет?

Тор, помедлив немного, потряс головой.

— Тогда я попрошу тебя занимать свой процессор исключительно вычислениями, касающимися мячей и бит.