без автора - Черепашки-ниндзя и Карлик Кон

- Шелудивый пес! - прервал его настоятель. - Твое дело следить за хозяйством, а не совать нос, куда тебя не просят!..

...Так черепашки-ниндзя сначала и не узнали, почему над входом в монастырь был изображен цветок четырехлистного клевера.

Как-то поздно вечером они работали в церкви. Она была довольно просторной: пол из каменных плит, три приземистые колонны по обе стороны нефа, два низких боковых нефа и задвинутый в глубину алтарь, переделанный священником.

Потолок был сделан на славу, точно дно корабля, перевернутое вверх тормашками. И запах. Странный запах сырой травы. Так пах голубой цветок клевера.

Там, под куполом потолка, начиналась фреска. Когда друзья в первый раз перешагнули порог огромного полупрозрачного зала монастыря, настоятель сказал:

- Имейте в виду, почти вся фреска находится в поле зрения молящихся.

- Ну и что? - спросил у него Раф.

- Как что? - ответил настоятель. - Молящиеся будут отвлекаться от молитвы.

- Совсем недолго, - сказал Лео. - Люди устают от статики цвета и формы. А к тому же, они всегда рассчитывают, что у них будет свободное время, и они потом все разглядят...

- Не надо объяснений, - прервал его настоятель и вышел из храма.

Вот и теперь, когда Лео взбежал по лесам к потолку, он стал созерцать возвышающуюся прямо перед ним белую часть стены. Стена тянулась до стропил, внизу и по бокам ее обрамляла арка. Мик, как слепой, ощупывал стену ладонями.

- Привет, Мик! - позвал его Лео. - Что ты там обнаружил?

- Архангела Михаила, - ответил ему, не оборачиваясь, друг.

Да, это была фреска, изображавшая эпизоды Страшного суда. Самые важные из них находились на самом видном месте, чтобы молящиеся волей-неволей видели ужасы, которые им грозят за земные прегрешения.

- И что он делает, твой архангел Михаил? - спросил Лео, подходя к друзьям, которые готовились к работе.

- Архангел взвешивает на весах отлетевшие души и грехи их, - начал было пояснять Мик. - А Христос во Славе, словно рефери на ринге.

- А внизу вечное пламя, - закончил мысль Донателло. - Великолепная массовка.

- О, какие мы идиоты! - вскричал вдруг Раф. - Надо было нам потребовать с настоятеля плату с каждой головы.

Друзья рассмеялись.

Шутки шутками, а на самом деле это была их первая самостоятельная работа в качестве художников-реставраторов.

Вот и сейчас, рассматривая приоткрывшееся их глазу изображение, они гадали, какое оно будет иметь продолжение.

- Там слева - пляска Смерти, - неожиданно сказал Лео.

- Пляска Смерти? - удивился Мик.

- Да, мой друг, пляска Смерти, - продолжал Лео. - Художник хотел напомнить людям про то, что им умирать придется.

- И зачем их вечно стращать? - заворчал Дон, размешивая краски. - Все равно они лучше не станут.

- Но, если ты их напугаешь...

- Они призадумаются? - спросил Лео.

- А если они призадумаются...

- Так еще больше напугаются.

- А это уже не наша забота, - сказал Мик, осторожно снимая слой штукатурки.

- Ну да, - посмеиваясь, сказал Лео. - Наше дело нарисовать Пляску Смерти.

- Нарисовать все, как есть. А потом все пускай что хотят, то и делают.

- А ведь кое-кто будет нас проклинать.

- Да уж не без того.

Так, перекидываясь фразами, друзья провели большую часть ночи. К концу третьего часа под толстым слоем обнаружилось изображение прекрасной головы.

- Смотри, Мик, - тихо позвал Лео друга.

Совсем рядом на него со стены смотрели глаза. Глаза с тяжелыми веками, в темных кругах, борода клином, свисающие усы, ультрамодная одежда...

- Бьюсь об заклад, - восхищенно произнес Донателло. - Итальянским мастерам было чему поучиться у этого художника.

Это был не хрестоматийный неземной Христос. Это был суровый, грозный владыка, само правосудие.

- Да будет правосудие! - голос Лео загремел под куполом зала. - Но милости не будет! Эхо в пустом зале смешалось с раскатами грома за стенами монастыря.

- Вот моя рука. Вот что вы со мной сделали, - продолжал вещать Лео. - И за это многие примут пытку, ибо вы пытали меня!

- М-да, - пробурчал Раф. - Не хотел бы я сидеть на скамье подсудимых, когда он судит. А Лео продолжал:

- Да!.. Как это там говорится?.. Ага! Вот!.. Ты накормил Меня, когда Я алкал, напоил, когда Я жаждал? Одел Меня, когда Я был наг, принял Меня, когда Я был странником, посетил, когда Я был болен, пришел ко Мне, когда Я был в темнице!?

Раскаты грома были ему ответом.

Через час гроза стихла. И друзья вышли из зала, чтобы предаться сну...

Так проходили дни за днями. Черепашки проводили время, переходя из одного угла в другой. Ползали на коленях, лежали на боку. Словно окно, фреска на замазанной стене открывалась все шире и шире.