без автора - Черепашки-ниндзя и Карлик Кон

- Я больше не могу! Я не могу этого вынести! - закричал он.

Наконец пауков начало становиться все меньше и меньше. Подползающие толпы стали редеть и, в конце концов, исчезли. Том почувствовал себя близким к обмороку. С заднего сиденья до него донесся голос карлика Кона:

- Пусть старается, пусть пытается, кто у меня золото украдет, тот и раскается... Растерянный, вздрагивающий от холода и слез, возвратился Том ранним утром в свой дом.

Он быстро затворил дверь, стараясь не скрипнуть, и вдруг весь затрясся в припадке дикого, животного ужаса. Том разразился тоскливым неудержимым воплем. Он задыхался.

- Солнце, солнце, когда же, наконец, взойдет сегодня солнце?! - хрипел Том. - Проклятая, проклятая ночь! О, черт!

В ужасе и тоске он хватался руками за горло, старался откашляться - и не мог. Потолок низко опустился над ним.

Заплакав тихими взвизгиваниями, Том вдруг ударил руку о кровать, очнулся и сел. Сколько времени прошло с тех пор, как он ступил на порог своего дома, он не знал. Тело ныло и содрогалось, как от противного, омерзительного прикосновения.

В ушах носился далекий шум листвы, колеблемой ветром, зловещий хохот карлика, скрежет паучьих лап. Ноги дрожали от слабости. Слегка подташнивало.

- Что же мне теперь делать? - спросил Том самого себя. И невольно посмотрел на горшок с золотом.

- Быть может, разбудить жену? - снова произнес он вслух.

Том поднялся. Ноги отказывались ему повиноваться. Они подгибались, как веревки, и тянули вниз. Опустившись на колени, Том подполз к дверям, хватаясь за стулья и жалобно вскрикивая.

Вместе с тем, в голове у него бродила странная мысль: «Если жена увидит меня стоящим на коленях, то не рассердится, что я вернулся с похмелья, а пожалеет и поцелует... »

Дрожа от нетерпения и глухой, тяжелой тоски, Том подполз к двери спальни жены и вдруг легко и быстро поднялся на ноги. Произошло это безо всякого усилия с его стороны, словно какая-то сила встряхнула его и подняла вверх.

Страх вдруг исчез. Том медленно отворил дверь и вдруг с некоторым смущением увидел, что попал не в комнату своей жены, а в чужую комнату.

Он вдруг понял, что произошло какое-то неожиданное и странное перемещение хорошо известных ему предметов.

Большое зеркало из трех овальных стекол, висевшее раньше на стене, соединявшей обе комнаты, очутилось теперь вместе с маленьким мягким диваном напротив Тома. Сбоку висела маленькая картинка, нарисованная карандашом. Картинка изображала еловый лес, дупло огромного дерева и сидящую в дупле белку. Глаза белки показались Тому очень похожими на глаза карлика Кона.

- Что это? - прошептал Том, глядя на картинку. - Раньше этого рисунка здесь не было. Это не моя работа.

Он снова огляделся по сторонам. Все остальные предметы сохраняли прежнее положение. Это придало Тому уверенности, и он двинулся вперед.

Женщина, которую он принимал за свою жену Марту, хозяйка этой комнаты, лежала на диване одетая и, по-видимому, крепко спала.

Том сильно сконфузился. У него мелькнула мысль, что это была действительно незнакомая ему женщина.

«Ведь она может проснуться и испугаться, увидев у себя в комнате в столь ранний час дрожащего полупьяного мужчину», - подумал Том. Однако неудержимое любопытство преодолело стыд, и Том подошел ближе к дивану. Женщина спала. Спала крепким сном. Кофточка на ее груди была расстегнута, из-за лифчика вместе с кружевом рубашки просвечивало нежное, розовое тело.

- Марта! - позвал еле слышно Том. Вглядевшись пристальнее, он убедился, что это действительно была Марта. Он подошел смелее и тронул ее за плечо.

Она зашевелилась, проснулась. Но прежде, чем открыть глаза, хихикнула гадкой, хитрой, больно уколовшей Тома улыбкой. «Нет, это не Марта!» - снова пронеслось у него в голове.

Медленно вздрогнув ресницами, женщина подняла к лицу Тома непроницаемый, омерзительный взгляд совершенно зеленых, как трава, лукавых, немых глаз.

- Да ведь это же карлик! Его глаза! - вырвалось у Тома.

И вздрогнул от непонятного, таинственного предчувствия, от страха, страха непостижимого и панического. Он взял ее за холодную руку и сказал:

- Пойдем. Но не надо. Вставай. Но не лежи.

Том не мог понять, зачем сказал он эти слова. Голос и мозг существовали отдельно друг от друга.

Он лишь понимал, что слова эти были важными и значительными и имели какой-то особый смысл.

- Пойдем. Но не надо.

Вставай. Но не лежи, - снова, будто читая вслух стихи, произнес Том. Женщина лежала неподвижно. Она гадко улыбалась и смотрела сквозь его голову в дальний угол комнаты. Туда, где стоял старый сундук с каким-то ненужным хламом.