Ефим Чеповецкий - Крылатая звезда

— Вот это здорово! — не удержался и воскликнул Павлик, хотя дал себе слово ни в коем случае не выдавать своего удивления. И он быстро задал новый вопрос:

— Ну, а как у вас ребята занимаются?

— Кто как, — улыбаясь ответил Мик, — одни летают, другие плавают, — и весело расхохотался.

Павлик тоже развеселился и подумал: «Я, пожалуй, у них в школе тоже мог бы и „летать“ и „плавать“».

И, конечно, он сразу представил себе их школу и спецбрюки, которые никому не дают на уроках вертеться, и вообще всё, что может происходить в такой космической школе…

Они уже далеко отлетели от межпланетной станции и, наверное, ещё долго продолжали бы своё увлекательное и весёлое путешествие, если бы вдруг не послышался глухой взрыв, а затем характерное шипение взвивающейся ракеты. Когда все повернули головы, чтобы выяснить причину взрыва, то заметили только маленькую, стремительно удаляющуюся, огненную точку.

— Ракета!.. Наша ракета!.. Тимка! — догадавшись, что произошло, закричали Зоря и Павлик.

Они вырвались из общей цепи, чтобы вернуться на станцию, но беспомощно забарахтались в пространстве. Космические друзья залопотали что-то на своём математическом языке и бросились к ним.

Схватив Павлика и Зорю под руки, они нажали на кнопки своих реактивных двигателей и буквально в ту же секунду очутились на межпланетной станции.

К ужасу Зори и Павлика, ракеты и след простыл. Не скрывая своего возмущения и страха, со слезами на глазах Зоря воскликнула:

— Как он смел так поступить?! Что нам теперь делать?

Но Павлик в ответ только развёл руками. Положение было безнадёжным.

Сквозь дрёму Тимка слышал, как друзья горячо убеждали его выйти с ними в космос. Но ему было не до этого. Он уже начал смотреть героический сон и совершать подвиги, которые ни один герой не мог бы совершить наяву.

Зазнай, Лень и Неуч, запертые в люке, бушевали. Тимке же этот грохот и крики казались лязгом щитов и мечей в походном марше. Затем чей-то настойчивый голос потребовал, чтобы он, Тимофей, вышел из ракеты.

Тимка повиновался, вышел, и тут он сразу увидал перед собой римского солдата-легионера. Грудь его была прикрыта щитом, на голове сверкала каска с султаном, на ногах — металлические краги. Вооружён он был копьём, топориком и коротким мечом.

Легионер сделал несколько приветственных движений щитом и торжественно произнёс:

— Вирус-пломбиру с!

Тимка немедленно догадался, что это военный пароль, и дал на него безошибочный отзыв:

— Эскимо на палочке!

— О, отважный! — нараспев произнёс легионер. — Сам бог, из богов посылает тебе тайное письмо.

И он протянул Тимке большой конверт за пятью сургучными печатями и грифом «секретно».

Тимка дрожащими руками вскрыл тайное послание и обнаружил там повестку, написанную каким-то старинным шрифтом. В ней говорилось:

НАСТОЯЩИМ ПОВЕЛЕВАЮ ЯВИТЬСЯ В АРМЕЙСКУЮ ЧАСТЬ ДЛЯ НЕСЕНИЯ ВОЕННОЙ СЛУЖБЫ. НОВОБРАНЦУ НАДОБНО БЫТЬ НА КОНЕ, ПРИ КОПЬЕ И ИМЕТЬ ЗАПАС ХАРЧЕЙ СУХАРЯМИ НА ДЕСЯТЬ ЛЕТ.

Тимка дважды перечёл повестку и смущённо сказал легионеру:

— Я не при копье… и коня у меня нет, и сухарей…

— Бедность не порок! — продекламировал легионер. — Был бы ты сам готов, о отважный!

— Я готов! — сказал Тимка и стал по команде смирно. — Только не знаю, куда идти.

— Следуй за мной, о отважный! — отчеканил легионер и преспокойно пошагал вверх, в пустоту, где не было ни лесенки, ни дорожки.

— А… а как же я пойду? — крикнул вдогонку Тимка.

Солдат обернулся и сказал:

— Так же, как я. Не бойся!

И Тимка пошагал в пустоту, словно он всю жизнь только это и делал.

Скоро показалась небесная застава.

— Стой, кто идёт! — громко спросил часовой, и эхо прокатилось по всему небу.

— Свои! — бросил легионер и щитом приветствовал часового.

— Куда идёте?

— К богу! — ответил сопровождающий и скомандовал Тимке:

— Прямо перед собой шагом марс!

И они строевым шагом пошли ко дворцу бога войны.

Тимка был сильно огорчён, когда увидел допотопную крепость, обросшую мхом, с потрескавшимися стенами. Сам бог войны Марс — дряхлый старик — сидел посреди двора на складном походном троне и ел манную кашу. От его блестящей лысины исходило сияние, точь-в-точь такое, как у святых на иконах.