Владислав Крапивин: Выстрел с монитора (сборник)

— Я посчитаю…

— Давай, дружище.

Капус молчал с четверть минуты. Наконец сообщил с ноткой удовольствия:

— Вероятность, что поймают, ничтожна. В институте известно, что заключенные имели индекс. Будут искать по индексам. Никто не заподозрит, что индексы исчезли и пятеро беглецов идут пешком по лесу в Реттерберг. С точки зрения уланской логики — это идиотизм.

— Значит, дойдем?

— Если будете осторожны…

— Будем, дружище… а ты сотри наш разговор. Тоже из осторожности.

— Стираю…

Корнелий посидел, откинувшись на спинку нелепого музейного (в духе Рибалтера) стула. Состояние было такое, словно не в мыслях, не в расчетах, а по правде он прошел всю эту дорогу — до Лебена и обратно…

— Дружище Корнелий, не выключай меня, — вдруг тихо, с хрипотцой попросил Капус.

— Что?

— Не выключай, — повторил Капус. — Почему–то страшно. Раньше было ничего, а теперь боюсь: вдруг больше не включат… Это, наверно, как у человека, которого заставляют умереть…

— Ну… да что ты такое мелешь… — Корнелий неожиданно и тяжело смутился. — Это уж, скорее, будто спать ложишься.

— Человек спать ложится сам. И просыпается сам. А от меня ничего не зависит…

— Ладно. Я не выключу.

— Я хотел попросить дружище Рибалтера, чтобы он поставил мне блок самостоятельного включения и выключения. Но он последние дни что–то не в себе.

— Я не выключу, — повторил Корнелий. И прикрыл глаза. «Надо бы подремать полчаса. Впереди столько всего…»

В закрытых глазах плавали зеленоватые пятна — следы светлого экрана. Постепенно они стали желтыми, превратились в прямоугольники, сложились так, что граница между ними образовала букву «Т». И теперь в похожей на глубину колодца темноте словно колыхалось отражение неяркого, уютного окошка…

Гуси–гуси, га–га–га,

Унесите на Луга,

Там мальчишку ждут давно,

В доме светится окно…

— Корнелий, — вдруг сказал Капус…

— Корнелий, — осторожно так сказал Капус, и сразу толкнулась тревога. Вот что значит натянутые нервы!

— Что, дружище? — Спокойным тоном Корнелий постарался тревогу эту приглушить.

— Я хочу спросить… — Капус говорил вполголоса. — Вы поедете в автомобиле Рибалтера?

— Да… А что?

— Тогда плохо. — В недрах Капуса явно ощутился человеческий вздох. — Тогда задача не решается…

— Почему?

— Дружище Рибалтер загонял машину. Он водит ее как черт, я это чувствовал, когда он брал с собой мой переносный нейроблок. В моторе барахлит левый насос. Машина не даст больше девяноста миль в час. А я считал стандартно — сто двадцать…

— Посчитай еще! Должен быть какой–то выход!

— Нет выхода.

— Никакого?

Капус молчал.

— Послушай, Капус, я…

— Есть выход. Но решение некорректно.

— Неважно. Давай.

— Но это даже не решение…

— Капуе!

— Один человек должен соскочить на полпути до поворота. Стреляя по уланам, он задержит их на несколько минут. Но…

— Что ж… — помолчав, сказал Корнелий. Он сидел все так же, откинувшись к спинке. — Это выход. — Он прислушался к себе. Нет, все нормально. Спокойно.

— Это не выход, — возразил Капуе. — У того, кто соскочит, нет шансов спастись.

— Никаких?

— Практически никаких.

— Ну что ж…

— Я могу.посчитать…

— Не надо, дружище. Это не имеет значения.

Но Капуе все–таки сказал:

— Один шанс из миллиона.

«Да?.. Что же, это все–таки шанс. В точности как у Рибалтера».

— Корнелий?

— А?

— Я, конечно, машина. Но все–таки я люблю старину Рибалтера. Привязался…

— Я понял. Не бойся, Капуе, выскакивать на дорогу будет не Рибалтер. Он отлично водит автомобиль, но стреляет паршиво. Я был с ним в электронном тире, видел..» А разговор наш ты все–таки сотри, не тяни…

В эту минуту вошли Рибалтер и Цезарь.

Глянув на Корнелия, Цезарь медленно пошел вдоль стен. Он смотрел на туземные маски и ржавые ятаганы. Но видно было, что ни капельки не интересны ему эти заморские диковины. В его тощенькой, напружиненной фигурке ощущалось тоскливое нетерпение. Чтобы не мучить его, Корнелий громко сказал:

— Чезаре, скоро мы едем в Лебен!

Тот радостно обернулся. Но не улыбнулся, нет. Лишь зеленые глаза стали большущими, в пол–лица. Он раскрыл рот для вопроса. Но тут подковылял к стулу Корнелия Рибалтер.

— Славный мальчик, — полушепотом сказал он. — Удивительно славный. Где ты его нашел.?

Я же сказал: в тюрьме…

— Да, но…

— Потом вопросы, старик.

— Ну да, ну да… Славный… Я, по правде говоря, всегда хотел мальчишку, сына…