Н. Уилсон - 100 шкафов

Когда они приехали, Фрэнк заехал прямо через лужайку и, обогнув дом, остановился у амбара. Генри распахнул свою дверцу и подошел к дяде Фрэнку, который уже стоял у заднего борта кузова. Там сзади машины висели, зацепившись за веревку четыре перекати-поля. Лампа, которую Фрэнк прикупил на распродаже, рассталась с абажуром, а коробки с энциклопедиями были разворочены, и их содержимое валялось по всему кузову.

— Гмм, — сказал дядя Фрэнк. Генри промолчал. — Да, Генри, иногда я желаю, чтобы во мне было чуточку больше от твоей тети Дотти. Возьми эти комки травы и брось их в одно из стойл. А я пойду возьму брезент и по-быстрому сгоняю обратно. Ты побудь здесь и, главное, не говори своей тете, чем мы занимались.

— Конечно, — согласился Генри.

После ужина Фрэнк и Дотти вышли на крыльцо, чтобы Фрэнк мог использовать положенную ему единственную в день возможность покурить. Генри пошел с девочками в их комнату и повалился на пол. За ужином он принял предложение дяди Фрэнка поделить недоеденное девочками мясо, и теперь этого мяса было в нем больше, чем когда-либо в жизни. И кетчупа, кстати, тоже. Его двоюродные сестры разговаривали рядом, но Генри не мог заставить себя слушать.

В комнате собралось значительное поголовье кукол. Одни, фарфоровые и изысканные, стояли в ряд на комоде, каждая поддерживаемая отдельной металлической стойкой. Другие, в стеганных платьях и с гнущимися руками и ногами, валялись на кроватях. А одна кукла — это был пластиковый младенец — лежала на самом краю и смотрела на Генри одним открытым глазом.

Ему было немного не по себе от такого зрелища. Но с другой стороны, насколько он помнил, Генри еще никогда не встречал кукол, которые не были бы предназначены для каких-нибудь примитивных или диких ритуалов.

Одну сторону комнаты целиком занимала двухъярусная кровать, с другой стороны примостилась кровать поменьше, а между ними была стена с окном, выходившим на амбар. Если бы у Генри в комнате было окно, из него, наверное, открывался бы такой же вид.

— А почему вы втроем делите одну комнату? — спросил он, попытавшись приподняться, но снова повалившись обратно. — Дом же действительно большой. — Он прервал длившийся уже какое-то время спор о том, играть ли в монополию или в пиратов. Генриетта высказывалась за настольную игру. Анастасия отстаивала пиратов. А Пенелопа, будучи в курсе, что ее голос — решающий, безразлично лежала на верхнем ярусе кровати и что-то читала.

— Да, большой, — ответила она Генри, отложив книгу в сторону. — Внизу есть еще одна комната, но мама приспособила ее для занятий шитьем. К тому же папа держит там телевизор. Сомневаюсь, что он разрешил бы кому-нибудь из нас смотреть его по ночам.

— А на этом этаже всего три спальни, — добавила Анастасия, — мамы и папы, эта и…

— Дедушкина, — закончила за нее Генриетта и посмотрела Генри прямо в глаза. — Он умер.

— В самом деле? — удивился Генри. — Я думал… — тут он осекся. Он знал, что дедушка умер. Он помнил, как об этом говорила его мама. Но он, кажется, помнил что-то еще, только никак не мог вспомнить, что именно. Он только помнил, что о чем-то забыл. Кузины молча смотрели на него. Он моргнул.

— Точно, — сказал он. Его лицо горело. — Я знаю.

— Дедушкина — самая лучшая, — продолжила Пенелопа. Анастасия и Генриетта пытались вмешаться в разговор, но Пенелопа только повысила голос. — Там стоит огромная кровать, потому что он был очень высокого роста, и оба окна выходят в сторону крыльца. Мама с папой возьмут ее себе, как только смогут открыть. Папа потерял ключ. Думает, он лежит где-то на его столе.

— И он отказывается вызвать мастера по замкам, даже несмотря на то, что мама настаивает, — добавила Генриетта. — Говорит, что и сам может с этим справиться.

— Окна тоже не открываются, — сказала Пенелопа.

— А еще есть чердак, — сказала Анастасия. — И там теперь живешь ты. Забрал себе его весь. Мама даже сказала, что мы теперь не можем там играть, не спросив разрешения.

— Тссс, — остановила ее Пенелопа.

— А кто запер дедушкину комнату? — спросил Генри.

— Мама думает, что замок не заперт, а просто сломан, — сказала Пенелопа, и остальные девочки закивали в знак согласия. — Папа говорит, что со старыми дверями часто приключается что-то странное.

— И как долго она уже сломана?

— С тех пор как умер дедушка, — сказала Пенелопа, — два года тому назад.

— И все это время комната простояла закрытой? — удивился Генри.

Пенелопа кивнула.