Сергей Розанов - Алюта — воздушный слоненок

— Ну, ладно уж. Отправлю вас на самокатке.

Ребята, даже удивились, потому что кто-кто, а Электричич никогда ничего не позволял. А тут он сам предлагал им помощь!

Самокатная дорога устроена очень просто. Крыши многих домов в Москве соединены рельсами. Рельсы идут от высокого дома к дому пониже, а потом еще пониже, и так до самой улицы. По этим рельсам вагончики катятся сами собой, как с горы.

На крыше дома № 26 стояла станция самокатки. Это была невысокая будка. Рельсы подходили к ней снизу, перекидывались через нее и снова опускались вниз. На стене будки виднелись круглые окошки фонарей. Сейчас фонари не горели, и казалось, что все они с черными стеклами. Ждать было скучно. Ребята стали считать хором:

Это была считалочка для езды на самокатке. Чтобы не так захватывало дух. Ребята еще только ждали вагона, а уже запели песенку, как будто мчались по воздушной дороге: вниз — вверх, вниз — вверх…

Но вот на будке загорелся лиловый фонарь, и где-то внизу раздалось негромкое урчание. Было похоже, что, не переставая, мурлычет огромная кошка. А на самом деле это приближался вагон самокатной дороги.

Электричич подошел к мраморной доске с ручками, колесами и приборами, похожими на часы.

Ребята знали, что это распределительная доска.

Электричич смотрит на приборы, поворачивает колеса, включает рубильники — распределяет электрический ток. Распределительная доска была за решеткой, чтобы к ней не подходили зря. Электрический ток — страшная сила. Если попадет в человека, то тряхнет так, что закричишь поневоле. И может даже убить.

А Электричич хорошо умел обращаться с приборами. Он спокойно отпер решетку, подошел к доске, взялся за рукоятку рубильника, похожего на большую медную вилку, и включил ток. Рельсы над будочкой станции стали сильным магнитом, и, когда подошел вагон-самокатка, колеса вагона притянулись к рельсам и перестали вертеться. Вагон остановился.

— Только два места! Только два места! — закричали из вагона.

Ребята переглянулись. Никто не стал спорить. Алюта и Травка полезли в вагончик. А в вагончике и всего восемь мест. Проходы между скамейками забили шелком парашюта, но все-таки весь парашют не уместился. Пришлось закутать в него троих незнакомых пассажиров. Они не ворчали. Им было интересно смотреть на пионерку в таком странном слоновом костюме и октябренка, который помогал ей изо всех сил.

Вдруг раздался очень громкий рев:

— Возьмите меня на самокаточку-у-у… Я давно не каталась на самокаточке-е-е… Хочу к Алюте на самокаточку-у-у… Почему Травка едет, а я не-е-е-ет?..

Это ревела Тюка. Она успела уже подружиться с Алютой. А может быть, ей просто захотелось покататься — неизвестно. Только ребята быстро решили, что Тюка помочь все равно не сумеет, она маленькая, а помешать нечаянно может. А потом и мест в вагончике больше не было. Солнечка постаралась все это объяснить Тюке. Тюка всхлипнула несколько раз и перестала плакать.

Электричич выключил электромагниты, вагончик ринулся с места и покатился вниз по рельсам все быстрее и быстрее. Потом рельсы снова начали подниматься кверху. Вагончик так разогнался, что сам собой поднялся в гору, с размаху взлетел на следующий дом, перекатил через будочку-станцию и снова ринулся вниз. Было очень весело смотреть по сторонам: дома то вдруг вырастали на несколько этажей, то снова будто уходили в землю.

Когда вагон спускался вниз, у Травки все-таки захватывало дух. Он хотел вместе с Алютой спеть для храбрости считалочку и спросил ее:

— Тебе не страшно?

Алюта только улыбнулась в ответ.

— Вот, погоди, выучу тебя прыгать с парашютом, и тебе не будет страшно.

Травка представил себе, каково было Алюте падать вниз, когда у нее не раскрывался парашют. Он ухватился за поручни вагончика и почувствовал, какой вагон прочный и тяжелый, как уверенно катится по рельсам. И оттого, что вагончик катился сам, без всякого мотора, как санки с ледяной горы, Травке стало особенно весело, и не понадобилось никакой считалочки от страха. Можно было спеть песенку с радости, но колеса вагончика вдруг тихонько запищали, вагон замедлил ход и примагнитился на Свердловской площади.