Дмитрий Емец - Карта Хаоса

– Я даже дома десять никогда не встречал! Я умею считать только от миллиарда и выше! – отрезал кикимор, предпочитавший не заморачиваться точными величинами.

Надеясь выбраться из этих дебрей, они взяли по диагонали и снова ошиблись. Следующий выпрыгнувший им навстречу дом имел уже номер семьдесят шесть и ровным счетом никакого корпуса. Ирка озадачилась.

– Тут уже другая улица! – предположил Антигон.

– Нет тут никакой улицы! – огрызнулась Ирка. – У меня вообще такое ощущение, что Москву построили кому-то назло!

– Кому назло? – не понял Антигон.

– Мне!

С Иркой часто так бывало: скажет глупость – и тотчас бывает наказана. Вот и сейчас она проходила мимо стока для дождевой воды. Решетка была продавлена колесом неудачно проехавшего грузовика. Ирка, имевшая звездочетскую привычку не смотреть под ноги, наступила на пустоту. Падение длилось всего одно мгновение, а ступни уже встретили дно. Яма оказалась глубиной примерно по пояс.

Не успела Ирка обрадоваться, что дешево отделалась, как кто-то яростно вцепился ей в ногу. Боль была обжигающей, но всё же Ирка испугалась не раньше, чем, рванувшись, вылезла на поверхность. На ее голени висело мерзкое существо, покрытое короткой сальной шерстью. На макушке у существа были желтоватые недоразвитые рожки. Голова откидывалась точно на шарнире.

Ирка растерялась. Призвать копье она не догадалась. Вместо этого она вопила и бестолково дергала ногой в надежде, что странное существо отцепится как-нибудь само собой. Антигон оказался значительно сообразительнее. Он прыгнул на спину жуткого создания и большими пальцами деловито нажал за ушами.

– А ну открыл рот, кому говорят! Не бойтесь, хозяйка, это всего лишь хмырь! – пояснил он.

Существо поневоле разжало челюсти, яростным рывком выкрутилось и, пожелав Антигону с-с-с-сдох-х-хнут-тть, нырнуло в провал. Не тут-то было! Упорный Антигон ласточкой прыгнул следом, настиг и вцепился. Там в склизкой темноте, на гнилых прошлогодних листьях, завязалась короткая яростная борьба. Закончилась она полной викторией кикимора.

Не прошло и минуты, как он показался из ямы, перепачканный, с прилипшим к носу обрывком газеты, но довольный и победительный. За собой он волок хмыря, гибкие руки которого были без сантиментов завязаны морским узлом, а в открытый до предела громадный рот вставлена пустая пивная банка, найденная там же, в яме. Надо отдать ему должное, даже в таком тактически невыигрышном состоянии хмырь пытался с ненавистью мычать, ругаться и плеваться.

– В человеческом мире этой дряни быть не положено! Неплохо бы его того… в кислоте растворить! А, гадкая мерзайка?! – предложил Антигон.

– Почему в кислоте? – удивилась Ирка.

– Да, окромя кислоты, ничем это чудо огородное не проймешь. Разве только вашим копьем. А так хоть картечью стреляй: любая рана за пять минут зарастет, – со знанием дела сказал кикимор.

Хмырь замычал и принялся выплевывать банку вдвое яростнее. Заметно было, что упоминание кислоты его не вдохновило.

– Что, не нравится? Вот и сидел бы тихо в своем люке, сволота лубочная! Нечего зубусы было распускать! – восторжествовал Антигон.

Ирка наклонилась и задрала штанину, не без страха взглянув на ногу. Рана была серьезной, с четко отпечатавшимися зубами. Всё же валькирии повезло. Джинсы заставили зубы хмыря соскользнуть и помешали ему вцепиться глубже. В результате получился скорее сдавленный прикус-ушиб, чем режущий укус.

– Отвратная нога! Без-зобраз-зная, гряз-зная, кривая! Мерз-з-кий вкус-с-с! Тьфу! Я чуть не подох-х-х! – пролаял хмырь, наконец выплюнув банку.

Антигон поднял ее, осмотрел и затолкал вновь, на этот раз глубже. Ирка ощутила острую обиду. Теперешние ее ноги были совершенно нормальные, даже красивые, но нежить хорошо знает, чем кольнуть. У созданий мрака на скрытые комплексы нюх, как на падаль. Они их чуют и моментально начинают отрывать лапами. Чем глубже зарываешь, тем энергичнее раскапывают, поскуливая от нетерпения, и лишь когда совсем расслабляешься и перестаешь прятать, как Улита свою полноту, беспомощно отбегают в сторону, попросту переставая видеть.

Так устроено зрение мрака, что видит только родственное себе – пятнышки гнили, слабости, любое место, в которое можно ударить. Моряк издалека видит лишь моряка. Летчика же не заметит и в трех шагах, разве что он будет в форме.

Своими комплексами Ирка внутренне, сама того не подозревая, сближалась с… Петруччо Чимодановым. Когда Чимоданова фотографировали, он специально кривлялся и корчил рожи, чтобы доказать сам себе, что абсолютно безразличен к своей внешности. Другим он это успешно доказывал, а вот себе нет.