Юлия Лавряшина - Рыцарь в змеиной коже

Когда голоса цветов затихли, он сумел собрать мысли:

- Что это было? Неужели в цветах живёт музыка?! И ни один человек этого не знает… Как обидно.

Ния усмехнулась:

- Быть змеёй не так уж плохо, правда?

- Хорошо, что ты не добавила «дружок». Мне не нравится это слово. Можешь больше не говорить так? – попросил он.

- Надо было сказать раньше, я больше не обращалась бы к тебе так. Но почему тебе это неприятно?

Лей смешался:

- Ну… «Дружок» - это как-то снисходительно. Как будто ты взрослая, а я - ребёнок. Или это на самом деле так?

- О, возраст – это столь относительно, - уклончиво ответила Ния. – Хочешь, ещё чудес?

- Ты ещё спрашиваешь!

И она повела его сквозь травяные заросли, похожие на джунгли, о которых рассказывал Лею старый моряк, живший по соседству. В выбранном ею месте, Ния велела остановиться и посмотреть вверх. Лей поднял глаза и ахнул: всё небо было разрисовано светящимися серебристыми узорами, будто кто-то нанёс их на голубую гладь самой тоненькой кисточкой.

- Что это?!

- Обычная паутина. Да-да! Уверена, ты никогда не видел небо сквозь её узоры.

- Никогда. Как красиво…

- Приятно, что ты умеешь ценить настоящую красоту. Иди за мной! Всё самое прекрасное только начинается.

У Лея взволнованно заколотилось сердце: «Как же красив наш мир! Неужели надо было превратиться в ужа, чтобы заметить это? Нет, я и раньше любил и смотреть на небо, и нюхать цветы. Но только с Нией я увидел, как это выглядит на самом деле!»

Заметив её хитрый взгляд, он вспомнил, что гадюка без труда читает его мысли, и смутился. Но она уже отвлекла его:

- Смотри!

И Лей увидел сухой разноцветный дождь. Кажется, он даже рассмеялся от радости, хотя потом с трудом мог припомнить, что вообще происходило с ними на том лугу. Точно они оба оказались в одном чудесном сне, который тает с рассветом. Но пока он длится, ощущение счастья испытываешь самое настоящее.

- Я счастлив! – это признание взорвалось в нём ликованием фейерверка. – Что это, Ния? Что это за чудо?

- Это летит пыльца. Обыкновенная пыльца. Весь мир – это чудо, Лей. Жаль, что люди многого не замечают.

- Теперь я этого не забуду, - заверил Лей.

Помедлив, Ния уточнила:

- Когда снова станешь человеком?

- Ну да. Я ведь им стану? – забеспокоился он.

- Конечно. Конечно, станешь, Лей. Не оставаться же змеёй ради того, чтобы видеть такую красоту.

- Так я смогу любоваться ею и став человеком!

Ния вздохнула:

- Это вряд ли. Люди имеют обыкновение быстро забывать свои благие намерения.

- Благие намерения? – повторил он. – Что это значит?

- Всё, что они собирались сделать хорошего, - перевела гадюка. – Ты превратишься в мальчика, и снова начнёшь сбивать палкой живые колокольчики и ломать деревья. Все мальчишки ведут себя, как лютые враги этого мира.

Его даже скрутило от такого обвинения:

- Ни за что! Правда, Ния. Я ведь уже почувствовал себя частью этого… Ну, всего этого.

- Но остаться ею ты не согласен.

- То есть? Что ты имеешь в виду? Ты хочешь, чтобы я вечно был ужом?!

Но ответить Ния не успела.

Глава 7

Голос страха

Внезапно всё его тело так и затряслось от страшной вибрации, пронизавшей землю. Казалось, будто чудовищный великан тяжкой поступью бежит прямо на них. От ужаса Лей выпучил глаза и попытался скрыться, но Ния успела набросить мысленный аркан:

- Стой! Это далеко – на шоссе. Нам ничего не угрожает.

Остановившись, он с трудом перевёл дух:

- Далеко? А мне показалось… Что такое шоссе?

- Это дорога, - пояснила гадюка. – Только дорога будущего. В твоём времени их ещё не покрывали асфальтом.

- А кто там бежит? Табун лошадей?

- Это всего лишь два мотоцикла.

- Два… чего?

- Это такие самодвижущиеся повозки на двух колёсах, - пояснила Ния, тщательно подбирая слова. – Их иногда сравнивают с механическими конями. Они – не живые, понятно? А вот всадники на них – самые, что ни на есть настоящие. Пока мотоциклы далеко от нас, они не представляют опасности. Прислушайся, чтобы запомнить эту вибрацию и больше не паниковать.

Лей сосредоточился, пытаясь внести ощущения в ячейку памяти. Но ему трудно было полагаться не на зрение и слух, а на то, что улавливает его живот. Как-то странно всё это было… Разглядеть же что-то сквозь высокую траву не удавалось.

- Не такая уж она и высокая – только народилась, - отозвалась Ния, хотя он ни о чём её не спрашивал. – Вот в июле трава станет по-настоящему высокой. Тебе, наверное, будет казаться, что ты в дремучем лесу!