Джеймс Паттерсон - Спасти Ангела

— Давайте, валяйте! — милостиво разрешаю я. — Мы что, теперь потребовались для экспедиции на Северный полюс?

— Нет! — говорит Джеб. — Эта миссия важнее, чем ты, важнее, чем стая, важнее всех нас вместе взятых. Выслушай нас спокойно. Надеюсь, ты сможешь взглянуть на дело без всякого предубеждения.

— Что-то мне кажется, я недавно пыталась тебя послушать — так ты гипнозом со мной стал заниматься. Иначе откуда бы у меня галлюцинации взялись? — ядовито напоминаю Джебу. Я ничего не забываю. И ничего не прощаю. Пусть на мой счет не заблуждается. — Что, опять какой-нибудь маньяк в подводной пещере засел и радиоактивными мутациями занялся? Новых морских чудищ вывели?

— Не вывели. — В голосе Джеба начинает проскальзывать раздражение.

— Да уж, конечно. Теперь, когда мы то логово разворошили, у вас это вряд ли получится.

— Хватит ерунду молоть. Послушай лучше меня. Эволюционная революция уже во всем мире идет.

— И что именно это значит? — спрашиваю я без особого энтузиазма.

— В разных концах мира, — вступает профессор Г-Х, — появилось новое поколение детей со сверхъестественными возможностями.

— Это мы уже проходили. Считай, что пока тебе не удалось захватить мое внимание.

— Макс, ты знаешь, что по всей планете рассеяны школы-лаборатории, задача которых ускорить процесс эволюции человека, — снова подает голос Джеб.

— Ну, знаю. И что с того?

— Люди, посвятившие себя служению науке, пытаются найти пути к спасению человечества. И их работа идет успешно. Более того, впервые за всю историю развития генетики они добились исключительных результатов.

У меня по спине побежали мурашки. И я, и вся моя стая созданы в одной из лабораторий, в кошмарном месте, названном Школой. И это над нами экспериментировали так называемые «люди, посвятившие себя служению науке», а я бы сказала, жаждущие власти маньяки-белохалатники, без стыда и совести.

— Ты знаешь и то, что исторически вы были одной из самых успешных рекомбинантных форм жизни, — продолжает Джеб. — Вы были пятьдесят четвертым поколением генетических экспериментов.

Вот-вот, и я об этом. Каких-то детей зовут «мое солнышко», каких-то — «светик мой», каких-то — «подарком судьбы» называют. А мы — «пятьдесят четвертое поколение генетических экспериментов». Что-то мне в этих словах не слышится особого тепла и умиления. Но, может, я чего недопонимаю. Или у меня чувствительность атрофирована.

— Ирейзеры были семнадцатым поколением, — говорит Джеб, и мы все невольно поежились. (Если кто из читателей новенький, любопытную информацию о гибриде по типу человеко-волк найдете в предыдущих томах моей хроники.)

— Только ты, Джеб, не подумай, что здесь эти экскурсы в прошлое кому-нибудь удовольствие доставляют, — обрываю я его ностальгические порывы. — Боюсь, твои «лирические отступления» никакого света на цель вашего с Хансом визита не проливают. Наоборот, лично меня раздражают до бесконечности. К тому же лишний раз напоминают, почему мне с тобой разговаривать противно.

Джеб смотрит на Г-Х, потом переводит взгляд на маму. На лице у нее явственно написано: «Что заслужил, то и расхлебывай». Наконец он откашливается:

— Я к тому, что вы — наша гордость. Хотя вы, конечно, помните и результаты неудачных опытов.

— Не беспокойся, уж что-что, а эти катастрофические картины до гробовой доски у меня в мозгу отпечатались. — Терпение мое подходит к концу. — Ты закончил?

— Нет, — делает шаг вперед профессор Кошмарик. — Когда вы спасете мир, эти новые дети — то новое поколение, которое вам предстоит повести за собой. Настало время становиться истинными лидерами. Сейчас, сегодня, безотлагательно.

Так-так. Крупицу интереса им все же удалось во мне заронить. Эти штучки со спасением мира мне давно хорошо знакомы. Я ими уже изрядное время занимаюсь. Только уж больно мир по кусочкам спасать хлопотно. А здесь, похоже, «общей картиной мира» запахло. Посмотрим-посмотрим.

— О чем это вы? — нарушает молчание мамин вопрос.

— Что ж это, выходит, вы уже тьму новых мутантов настрогали? — Глаза у Надж округлились от удивления.

— Слово «мутанты» устарело. Мы его больше не используем, — поправляет ее профессор Ханс.

— Это новое поколение, — поясняет Джеб. — Дети, продукты генной инженерии и многомиллионное число индивидов с самопроизвольными генетическими изменениями…

— Скажи лучше честно, мутациями, — обрываю я Джеба, но он не обращает внимания.