Салли Альтшулер - Центр Мироздания

Хан Зен огорченно посмотрел в свою тарелку, но, вздохнув, тотчас же принялся есть.

— Не как у Клары, да, — огорченно сказал он.

Аллан растерянно поглядел на блюдо.

— Жареная печенка, — пробормотал он с отвращением.

— И вареный лук, да, — кивнул Хан Зен. — Не как у Клары, но вполне съедобно, да!

Аллан попробовал откусить луковицу. Нельзя сказать, что та была совсем несъедобной, но… противный печеночный соус… Вернулась толстуха с кружкой и двумя кусками черствого хлеба, которые швырнула прямо на грязный стол. Она подозрительно посмотрела на Аллана и прищурила один глаз:

— Не нравится мое блюдо?

— Нравится…

— Хорошо. У нас правило: съедаем все без остатка.

Аллан в отчаянии кивнул.

Он взял со стола кусок хлеба и принялся его грызть. Мальчик прекрасно понимал, что оставлять еду на тарелке не очень-то красиво…

И тут он вспомнил о тварях, лежащих внизу. Аллан застыл, бросив взгляд под стол. Он увидел хищно разевающуюся змеиную пасть прямо возле своей ноги. Мальчик не смел пошевелиться, но ничего страшного не происходило. Собакозмея положила голову Аллану на колени, и глаза ее уставились в глаза мальчику с немой просьбой. «А ничего. У нее ПОЧТИ добродушный вид», — подумал Аллан, и сердце его перестало бешено колотиться. Хан Зен все-таки прав, это вполне миролюбивые животные. И тут мысль, зародившаяся несколько мгновений назад в его голове, окончательно приняла форму.

Мальчик поискал взглядом хозяйку трактира. Несколько посетителей поднимались из-за столов, утильщики из Калибана спрятались под своими одеялами, только что вошли мужчина и женщина в сюртучках и брючках до колен и, став в дверях, начали взглядами что-то искать, должно быть свободные места… Толстухи не видать.

Он очень осторожно взял тарелку со стола и поставил ее на колени. Голова собакозмеи шевельнулась, Аллан это почувствовал, но… вдруг тварь широко разинула пасть и целиком заглотила тарелку со всем содержимым. Мальчик испуганно вскрикнул.

— Что случилось, да? — раздраженно поинтересовался Хан Зен.

— Э-э… Ничего, — пробормотал Аллан.

Похоже, собакозмее печенка пришлась по вкусу. Она положила передние лапы Аллану на колени и подняла голову над столом. Глаза твари налились кровью, ее вид больше не был добродушным. Из широко раскрытой и дурно пахнущей пасти раздался низкий, угрожающий рык. Трое мужчин прекратили беседу и в отчаянии уставились на животное. Но прежде чем кто-нибудь из них что-то сообразил, со стола исчезла тарелка Хан Зена, а животное прыжком перемахнуло через зал.

Аллан опрокинулся на пол, а мужчины вскочили и закричали в один голос:

— Она съела мясо?!

Аллан лежал на полу.

— Э… Разве жареная печенка — это мясо? — простонал он.

— Ток тебя знает! — закричали трое мужчин. — Разве ты не слышал, что эмпир не переносит мяса! Он впадает в бешенство!

— Эмпир?! — удивленно воскликнул Хан Зен. — Разве это не собакозмея, да?

Самурай спрыгнул на пол и нахлобучил на голову шлем.

Тем временем собакозмея, оказавшаяся эмпиром, приземлилась возле утильщиков, где, поставив передние лапы на сковороду, схватила зубами лежащую на ней руку. Однорукий высунул голову из-под одеяла и сел с широко раскрытыми глазами, выкрикивая какие-то страшные проклятия. В этот самый момент из кухни вышел мальчик в коричневом халате, с подносом, заполненным тарелками с жареной печенкой. Два других эмпира, видимо, что-то вспомнили при виде своего возбужденного соплеменника, потому что громко зарычали и, выскочив из-под стола, понеслись к мальчику, опрокидывая всех и вся на своем пути. Тот бросил на пол поднос и с криком понесся обратно на кухню.

— Ток нас сохрани! — закричали трое мужчин и выскочили наружу, едва оба эмпира набросились на печенку.

Остальные посетители в суматохе ползали по полу. Все пытались пробиться к выходу. Аллан же хотел остаться и даже спрятаться под стол, но ему показалось, что он должен исправить ситуацию. Ведь это он виноват. Но что предпринять?! Подняв голову, мальчик увидел дикую мешанину столов, стульев и паникующих людей. Только гитаристы в углу продолжали спокойно перебирать струны, а на столике рядом с ними стояли двое в сюртучках, которые, как укротители львов, держали перед собой стулья ножками вперед.

Толстуха выбежала из кухни, вооружившись топором для рубки мяса размером с хорошую лопату. Но только она хотела броситься на ближнего эмпира, как споткнулась об опрокинутый стул и в падении выпустила из рук свое оружие. Топор просвистел через весь зал и с громким треском воткнулся в стол прямо перед лицом поднявшегося на ноги Аллана. Женщина дико взвыла, но подняться на ноги не смогла. С ее фигурой и весом это оказалось не так-то просто!