Салли Альтшулер - Центр Мироздания

Открыв своим ключом замок, Беатриса услышала, что мама в ванной чистит зубы. Она вышла оттуда, когда девочка уже выкладывала в чашку овсяные хлопья.

— Проголодалась?

— Ага. Папа Аллана приготовил жареную печенку.

— Фу! Не говори о всяких гадостях, я только что сполоснула рот!

Беатриса засмеялась и налила в хлопья молока.

— Я ложусь, — сказала мама. — Спокойной ночи.

— Этот Аллан… — сказала Беата.

Мама остановилась у кухонной двери.

— …иногда он становится просто невыносимым!

— Что такое?

— Он… он все терпит! Другие над ним издеваются, а у него такой вид, будто ему все равно.

— Но это же лучше, чем постоянно лезть в драку. Или нет?

— Наверное… Только мне кажется, что ему на самом деле не все равно.

Мама прислонилась плечом к дверному косяку:

— И что?

В какую авантюру на этот раз ввязался Аллан? Беатриса, конечно же, думала об истории, связанной с Замком и с Делией Добелл… Но как рассказать о ней маме, и стоит ли… Да и мама уже собиралась ложиться спать.

— И что? — повторила мама вопрос и, прикрыв рот ладошкой, тихонько зевнула.

— Да… Мм… И еще у него на носу вылупился колоссальный прыщ.

Мама засмеялась и вышла из кухни.

Боганис и Травер давно покинули кухню. Хоть они и знали Замок лучше большинства его обитателей, но и они длительное время не навещали самых дальних его построек. Расположенные достаточно далеко от Центрального Корпуса с его устремленными в небо башнями и огромными залами, окраины, вероятно, являлись самыми старыми частями Замка. Многие жители считали, что именно на одной из окраин Ток открыл свой глаз и поэтому где-то там и должен находиться мифический Центр Мироздания.

Боганис с Травером шли по набережной Пеша, маленького рыбацкого поселка, закутавшись в свои тяжелые плащи, высоко подняв воротники, и посматривали на лодки, привязанные к причалу. Да… Долго им пришлось сюда добираться.

Когда проходишь на эту окраину через последнюю дверь Пятого Северного прохода, то, чтобы достичь Пеша, надо сначала миновать гряду голых холмов. Поселок, словно стесняясь, жмется к берегу, растянувшись вдоль него от блестящих скал до небольшой бухточки, в которой прячутся от постоянного ветра хрупкие суденышки. Деревянные домишки смешной кучкой прилипли к самой скале, здесь их меньше обдувают жестокие ветра. Некоторые из строений стоят прямо в море на высоких сваях, как длинноногие водомерки, пытающиеся скрыться прочь от этого забытого Током места…

Стоял полдень, но разглядеть на небе солнце мешали нагромождения тяжелых серых туч, висящих неминуемой угрозой прямо над поселком.

В такой обстановке чудилось, что плотная изморось, несущаяся с моря, появилась еще в момент сотворения Замка и будет продолжаться бесконечно.

Большинство лодок одномачтовые и оснащены единственной парой весел. Рядом с гигантскими волнами, мерно накрывавшими мол, они кажутся щепками, оставшимися после кораблекрушения.

— Давненько я здесь не бывал. Но такое впечатление, что тут все изменилось, — покачал головой Боганис.

Травер согласно кивнул.

— Но что не так?

— Все новое, — басом пророкотал Травер.

Боганис внимательно окинул взглядом лодчонки и домики. Несомненно, Травер прав.

Охотник вспомнил, что во время его последнего визита в Пеш большинство лодок выглядело гораздо хуже. Они нуждалось в новых мачтах, парусах и покраске. Многие тогда лежали на берегу вверх днищем, и не похоже было, чтобы их когда-нибудь еще разок собирались спустить на воду. Домики стояли ветхие, с облезлыми фасадами, многие окна зияли провалами, заколоченными крест-накрест досками от ящиков из-под рыбы.

Теперь же только погода навевала тоску. Но даже сквозь дождь можно было отчетливо видеть, что лодки недавно выкрашены, а их оснастка вполне прилична. Те, что лежали на берегу, находились в процессе ремонта. Перед портовыми мастерскими — аккуратно сложенные штабеля добротных досок, а на стапелях верфи заложены какие-то крупные суда.

Окна домов блестели новыми стеклами, а сами жилища сверкали чистотой и ухоженностью и свежей краской. Пахло рыбой, и во всем чувствовалось возросшее благосостояние жителей.

Хотя вид поселка явно свидетельствовал о его процветании, единственными живыми существами, которых наши путешественники смогли обнаружить, были два пеликана, усевшиеся на швартовые сваи и глядевшие в разные стороны, да мелькавшие иногда кошки. Оба продовольственных магазина оказались закрытыми.