Крессида Коуэлл: Как пережить штурм дракона

Стоик очень старался овладеть собой и не выдать своего разочарования, он подошёл к Иккингу и сурово отчитал сына:

— Сейчас ты проходишь Воинскую Подготовку, Иккинг, и это НЕ подходящее время играть в песке.

— Но я не играю! — запротестовал Иккинг. — Я в песке потому, что… потому, что…

Но Стоик уже зашагал прочь.

— О, прыгающие медузы! — воскликнул Рыбьеног, беспокойно вертясь. — Я теперь ВООБЩЕ ничего не вижу в этих очках!

Липкий жир Толстокрыла, который Песьедух вылил на голову Рыбьенога, так прилепился к стеклу, что пытаться что-то увидеть в них было так же реально, как разглядеть что-либо в густом ярко-зелёном тумане. Бедный Рыбьеног нетвёрдой походкой двинулся вперёд, но в совершенно ПРОТИВОПОЛОЖНУЮ от океана сторону.

— Подожди, — усмехнулась Камикадза, — разве вода не в другой стороне?

— Рыбьеног! — обеспокоенно прошипел Иккинг. — Ты идёшь не в ту сторону!

Толпа разделилась на тех, кто подбадривал Воинов, и тех, кто ржал, глядя на единственную троицу, которая ещё не стартовала, а это были Иккинг, Рыбьеног и Камикадза.

Рыбьеног бежал всё быстрее и быстрее в совершенно противоположном океану направлении, выставив перед собой руки и причитая:

— Я не вижу, я не вижу!

а Иккинг и Камикадза бежали за ним, крича:

— Сюда, Рыбьеног, сюда!

Зрители хохотали, расступаясь, а бедный слепой Рыбьеног метался по берегу.

В конце концов Иккинг догнал Рыбьенога, споткнувшегося о чьи-то брошенные брюки, и с помощью Камикадзы ему удалось направить своего друга обратно в сторону океана.

И таково было смущение Иккинга от всего этого, что он почти с ОБЛЕГЧЕНИЕМ вошёл в перехватывающую дыхание, обжигающую грудь ледяную воду.

Иккинг был настолько подавлен унизительностью случившегося, что не понял, что произошло с его отцом и Большегрудой Бертой.

А произошло вот что. Стоик Обширный, Большегрудая Берта и Кишкомот Смертоносный с важным видом, вальяжно, топали к воде. Каждый из троих был уверен в собственной победе. Стоик позабыл о своём разочаровании сыном, когда вспомнил кое-что забавное.

— Знаешь что, Берта, — прошептал Стоик, по-дружески огрев Берту по плечу, — давай договоримся, не зависимо от того, кто из нас победит, проучить этого Кишкомота. Мы потребуем, чтобы он грёб через Угрюмое Море в ванной, со своими трусами на голове!

Большегрудая Берта расхохоталась и смеялась, пока слёзы не потекли по её волосатым щекам.

— Впервые за твою жизнь, Стоик, старый кабан, — пророкотала она, — у тебя хорошая идея! Замётано…

Как только они вошли в воду, Кишкомот хрюкнул Прохиндею, хитро подмигнул, и Прохиндей лукаво произнёс:

— Кишкомот заметил, что на вас этот старомодный ЖИР ТОЛСТОКРЫЛА… Он и вполовину не защищает от холода так же хорошо, как Багровое Костное Масло, которым пользуется Кишкомот… Вы намазываетесь, и больше уже не мёрзнете никогда. Действует до следующей зимы.

— О, Обрезки Ногтей Ног Тора! — воскликнула Берта, разочарованно оглядывая своё светящееся зелёное тело. — Я думала, что заполучила самое свежее супер-бупер средство!

Стоик в восхищении и с завистью уставился на яркий фиолетовый торс Кишкомота. Кишкомоту было так тепло под слоем Багрового Костного Масла, что от его татуированной груди поднимался лёгкий пар и тут же сдувался ветром.

— Кишкомот хочет, чтобы была честная борьба, — подобострастно улыбнулся Прохиндей. — Почему бы вам не попробовать этой штуковины, чтобы уровнять шансы? Мы оставили горшок как раз за вами, на краю воды… Нам больше не нужно, потому что достаточно намазаться один раз…

— Ну, это весьма мило с твоей стороны, Кишкомот! — просиял Стоик. — Но подождите, разве мы можем вернуться туда? Ведь Заплыв уже начался?

Прохиндей небрежно отмахнулся.

— О, нет… — весело заверил он Вождей. — Нет, Заплыв не начнётся, пока вы не начнёте плыть… Разве вы этого не знали?

Стоик и Большегрудая Берта сказали:

— Ах, да, конечно, — и кивнули с умным видом, как будто они и в самом деле всё это знали, затем повернулись и с трудом выбрались из моря, чтобы поднять маленький чёрный горшочек Костного Масла, лежащий всего лишь в паре футов за кромкой воды…

— Лживый Кишкомот! — возмутился Стоик, сплюнув с отвращением. — Действительно справедливая борьба! Посмотри! Тут абсолютно ничего не осталось!

Разве что ничтожно крохотная фиолетовая капля на самом дне, вряд ли достаточная, чтобы намазать большой палец ноги Стоика.

Оказалось, что это не единственное, в чём Кишкомот провёл их.