Александр Охотин - Вовка – брат волшебника

«Ладно, надо спускаться вниз, — решил Вовка, — и стоять насмерть. Геннадий Олегович не дождется, что я на себя наговаривать стану». Вовка поднялся с конька и, осторожно ступая, стал пробираться к чердачной двери. Пока шел по коньку, все было хорошо. Дойдя до флигеля, он осторожно ступил на скат крыши, и… ноги заскользили по мокрому железу…

Это произошло очень быстро. В ушах засвистел ветер, сквозь который прорвался многоголосый вскрик ужаса. Земля неумолимо понеслась навстречу. «Это конец», — промелькнуло в голове, и Вовка от страха закрыл глаза.

Не было удара, не было боли, не было теперь и падения. Главное, стало очень светло. И тепло. Свет Вовка почувствовал даже с закрытыми глазами. Он не понял, что случилось и почему он жив. «А, может, я уже совсем и не живой? Может, мне только кажется, что живой? — подумал он. — Хотя нет, ерунда. Если бы не был живой, то и казаться не могло бы…»

Он так и стоял, боясь открыть глаза. Да-да, именно стоял, а не лежал, распластавшись на земле.

— Ну что, так и будешь стоять с закрытыми глазами? — услышал он насмешливый мальчишеский голос.

Вовка открыл глаза и увидел перед собой незнакомого мальчишку. Они оба — и он, и мальчишка — стояли на огромном, залитом солнечным светом, лугу. На вид мальчишка Вовкиного возраста. Хотя нет, все-таки постарше. Светлые русые волосы; стрижка, как говорят, «под горшок»; голубые глаза. На мальчишке джинсы, футболка с непонятными рисунками. Он стоит и выжидающе смотрит на Вовку.

А вокруг лето: воздух, будто настоянный на ароматах трав и цветов; легкое дуновение ветерка; ярко светит солнце. Странно, ведь только что была весна, было пасмурно, прохладно. Что же происходит?

Вовка огляделся по сторонам. Позади он увидел здание, похожее на большой старинный замок. Замок заканчивался высокой башней с узкими окнами на самом верху, с конической крышей и с длинным шпилем на ней, устремленным ввысь. Вдали за замком — город с невысокими домами. В городе Вовка разглядел такие же высоченные, как в замке, башни. Хотя нет, в городе они были, пожалуй, повыше. Просто город был вдалеке, и они казались ниже, чем на самом деле. Между некоторыми из башен были перекинуты висящие над землей и домами мосты. Это придавало городу очень необычный, почти сказочный вид.

— Ну что, оглядел окрестности? — услышал Вовка голос мальчишки.

— Ты кто? — спросил Вовка.

— Дед Пыхто, не узнал, что ли? — ответил незнакомец.

— Чего не узнал? — Вовка все еще не мог прийти в себя после падения.

— Не чего, а кого. Деда Пыхто. Ну ты и ненормальный. Я тебя в спальне искал, потом в столовой. Вот не думал, что дурь тебя на крышу понесет. Я еле успел.

— Чего еле успел?

— Чего, чего… А ничего. Я еле успел перехватить тебя до того, как ты разбился там, в твоем Мире.

— Так то, что я здесь, это твоя работа?!

— Ага, ты догадливый. Моя.

— Как ты это сделал?

— Сделал и ладно, не заморачивайся. Хорошо еще, что я вовремя во двор вышел. До земли тебе лететь всего десять сантиметров оставалось. Ну ладно, пошли. Я отведу тебя к Учителю.

— К какому еще учителю?! К Гоблину?! Что ли думаешь, я буду позориться и признаваться в том, чего не делал?

— К какому еще Гоблину? Я говорю о моем Учителе, о Главном Хранителе Миров.

Заместитель директора был человеком солидным, «правильным» и… тупым. Звали его Геннадий Олегович Блинов. Воспитанники придумали ему прозвище — Гоблин. Это не только из-за имени, отчества и фамилии. Просто они его, мягко говоря, не любили. Блинов никогда не сомневался в своей правоте. Он считал, что ученики должны безропотно исполнять все его приказания. Ну и что с того, что эти приказания бывают дурацкими, а глупость Блинова доходит, порой, до степени идиотизма? Неповиновения он не терпел.

Вовку Муравкина Блинов невзлюбил, как только тот появился в интернате. Это потому, что Вовка отказался быть «тайным агентом», а проще, доносчиком. Геннадий Олегович хотел, чтобы Муравкин доносил все, о чем говорят ребята, что они делают. Вовка отказался — наотрез. Вот тогда-то и начались придирки.

Гоблин всегда мог найти повод, чтобы придраться. Он старался всем показать, что Вовка чуть ли не преступник, что ему одна дорога, в тюрьму. Поводом для придирки могло послужить что угодно: не так взглянул, не так понял, не то ответил, не с той ноги встал. Да чего там перечислять? Ведь так часто бывает, что тот, кто главнее, всегда прав, а остальные — дураки. Есть такое слово в русском языке — «самодур». Так вот, это слово вполне к Блинову подходило.