Тамара Крюкова: Чёрный альбатрос

Ослепительно белые колонны удивительно гармонично сочетались с пронзительно голубым небом. В них была простота и завершённость. Даже отсутствие крыши казалось оправданным. Однако Трояна не трогали красота и совершенство здешней архитектуры. Тут было слишком много света. Пожалуй, чересчур.

Трояна не покидало ощущение, что переход за зеркало был лишь пустяковой проверкой перед другим, куда более серьёзным испытанием. Он помнил слова Хроноса, что завести часы нужно сердцем, но не представлял, что они означали. Возможно, Прошка поможет ему решить эту задачу.

Троян бросил взгляд на своего спутника и похвалил себя за то, что не кинул его посреди дороги. Дряхлый и немощный, а, поди ж ты, сослужил ещё одну службу. Бывший Верховный Чародей осознавал, что без попутчика он не решился бы переступить черту. При этом он не испытывал благодарности, как не испытывают ее к булыжнику, на который наступают, чтобы перейти лужу.

Между тем Прошка совсем раскис. После того как зеркало напомнило ему, каким он был прежде, было особенно горько осознавать, что утраченная молодость не вернулась. Всё казалось бессмысленным. Развеять чары мог только тот, кто их наслал. Теперь Прошка точно знал виновника всех бед. Он видел его в зеркале.

— Это из-за Агриппы я стал стариком. Факт, — сказал Прошка.

— С чего ты взял? — насторожился Троян.

— А как же иначе? Я же тебя на болоте отбил. Вот он и взбесился. Наслал на меня чары. А теперь он и подавно на меня зуб имеет. Небось, думает, какую ещё пакость сотворить.

Трояна забавляла самонадеянность простака, возомнившего себя противником великого чародея. Неужели Прошка наивно полагает, будто у Агриппы нет других забот, как ему мстить. К тому же этот простофиля сам виноват, что взял на себя груз чужих лет. Троян усмехнулся:

— Успокойся. Агриппа остался по ту сторону зеркала.

— Нет, я нутром чую, что он здесь, — уверенно заявил Прошка.

— Ты просто переволновался, вот тебе и мерещится всякое.

— Думай что хочешь, а я для себя уже всё решил.

— И что же ты решил? — насмешливо спросил Троян.

— Я не стану дожидаться, пока он опять на нас нападёт. Дай мне лук, — попросил Прошка.

— Что?! — переспросил Троян.

— Хватит с ним цацкаться, пока он нас не извёл.

Троян не на шутку обеспокоился: с этого дурака станется пристрелить альбатроса.

— Выкинь это из головы. И забудь про лук, — строго сказал он.

— Неужели не понимаешь, что, пока мы не избавимся от Агриппы, нам ходу не будет.

Троян прекрасно знал это, как и то, что они с Прошкой стоят по разные стороны баррикад. Нужно было во что бы то ни стало отговорить его. Троян примирительно сказал:

— Предоставь всё мне. А пока забудь про Агриппу. Мы пришли сюда, чтобы завести часы. Вот давай и займёмся их поисками.

— Не буду я ничего искать. Я уже сыт по горло! — заупрямился Прошка.

— Разве ты не хочешь домой? — нарочито спокойно спросил Троян, как говорят с капризным ребёнком.

— Домой? Как я вернусь такой развалиной? Я же старше моего деда. Нам надо не часы искать, а Агриппу. Все наши беды из-за него!

— Что ты зациклился на Агриппе? Всему своё время, — урезонивал его Троян, но Прошка не слушал.

— Нету у меня времени. Я состарился. Мы потеряли Марику. Чего ещё ты ждёшь? — выкрикнул он.

Прошкино упрямство взбесило Трояна. Ему и без того хватало проблем, чтобы ещё терпеть выкрутасы старого дуралея. Нужно было привести его в чувство.

— Прекрати! — гаркнул он, оставив дипломатию.

Услышав знакомые голоса, Марика боялась поверить в своё счастье. Неужели её товарищи уже здесь и долгое путешествие по Безвременью подошло к концу? Девочка сорвалась с места и сбежала по ступеням. Голубь счастья летел над её головой.

— Прошка! Троян! Я здесь! — крикнула она на бегу.

— Слышишь? Да ведь это Марика! — сказал Прошка Трояну, моментально забыв про спор.

Троян заскрежетал зубами. Он как чувствовал, что зазеркалье преподнесёт ему паршивый сюрприз. Он надеялся опередить Марику, но эта проныра была уже здесь! Однако следовало играть роль друга. Следом за Прошкой он двинулся навстречу девочке.

— Как я рада, что мы снова вместе! — воскликнула Марика.

В радостном порыве она расцеловала Прошку, но обнять Трояна не решилась. Тот, как всегда, был сдержан. Не зная его натуры, Марика подумала бы, что он не рад встрече.

Марике было грустно, что Прошка по-прежнему оставался стариком. Она посмотрела ему в глаза и со всей теплотой и искренностью, на какую была способна, произнесла: