Павел Филатов - Слуга Света

Можно было вырубить Алана из шокера и постараться спрятать сферу. Только вот к чему приведет этот шаг? Несколько месяцев спокойствия, после которого этот мир окажется во власти тьмы и хаоса. Нет, это был совсем не выход.

— Они сами выбрали свой путь.

— Любая свобода хороша до определенной границы, пока она не начинает граничить с безрассудством!

— Нельзя же решать за других и навязывать им свою волю. Ты сам мне об этом говорил!

— Так мы ничего сами и не решаем, и ничего не навязываем. Мы нашли определенную лазейку. Ты же знаешь, что у нас здесь есть заказчики, из числа местных жителей. Они полностью посвящены в детали плана, знают о последствиях, и, пускай со скрипом, но приняли его. И это не простые обыватели — они выражают интересы значительного числа общества.

— Это всего лишь уловка!

— Лазейка, — уточнил Алан. — И раз уж речь зашла об предыдущих разговорах, то ты ведь сам говорил — Свет всегда получает то, что хочет. Может быть, не всегда красивыми способами, только вот и невозможно всегда поступать абсолютно правильно. Иногда складываются ситуации, вроде этой, с вампирами, когда о морали можно и нужно забыть.

— Цель оправдывает средства? — горько спросил я.

— Совершенно верно, — последовал безжалостный ответ. — Цена высока, но не выше миллиардов человеческих жизней.

— А если бы заказчиками были обычные, не располагающие, пускай и весьма относительной, но властью, чтобы ты делал? Притворился, что это всего лишь обычный заказ, а ты лишь исполнитель? Тебе заказали товар, ты его доставил, а для чего он нужен вроде, как и не твое дело? Так?

— Не исключено. — Алан все так же спокойно глядел на меня. Я не видел в его глазах даже тени сомнений. Он был уверен, что поступает единственно правильным образом, и ничто не могло поколебать эту уверенность. Он не хотел понимать, что вторгаться в дела других людей неправильно, и совсем уж недопустимо, менять этих людей, даже не спросив их на это разрешение.

— У них же здесь нет государств, поэтому эти двое фактически никто.

— Они представляют значительную часть населения и этого уже достаточно. А ты что предлагаешь? Пойти и у каждого спрашивать мнение, относительно уже принятого решения? Провести референдум? Вспомни, сколько людей решилось спасти свои жизни, и ты поймешь, какой мы получим результат. Всего несколько сотен эмигрировало. Когда вампиры начнут активней действовать, возможно, число людей, пожелавших начать новую жизнь на другой планете, вырастет. Но, в лучшем случае, речь будет идти о нескольких тысячах. Что делать с оставшимися здесь двумя миллиардами? Оставить все на своих местах?

— Да. Это их сознательный выбор.

— Ты же сам у меня интересовался, почему мы не можем принудить местных жителей к спасению их собственных жизней. — Алан начал заводиться. — Принудить! Ненавижу таких людей, как ты. Теоретизировать готовы бесконечно долго, но стоит только дойти до дела, как вы поднимаете лапки, ссылаетесь на некие призрачные идеалы, и в кусты. Нужно делать, а не языком болтать!

— Ты понимаешь, какую чудовищную вещь собираешься претворить в жизнь? Ты изменишь их, изменишь непоправимо и навсегда. Ты их убьешь, пускай и не в биологическом смысле. Ты убьешь их личности, уничтожишь их естество. Они уснут одними людьми, а проснуться уже совершенно другими. Чем будет казаться им их прошедшая жизнь, все их идеалы? Нелепым сном, бредовым воспоминанием? Сколько людей от этого сойдет с ума, сколько будет уничтожено семей, сколько это породит насилия? Мне даже сложно представить себе все последствия такого шага. Ты этого хочешь?

— Я не говорил, что хочу — я сказал, что сделаю. И вовсе не потому, что привык держать слово. И не из-за родителей. Потому, что, не смотря на всю кажущуюся неправильность такого шага, другого пути нет. Поступить так, распылить этот газ, может быть и аморально, но верно! Это правильно. Жизнь превыше всего! Возникшие трудности местные жители смогут преодолеть, если они, в самом деле, хорошие люди, а не ошибка природы. Они всего лишь, в нужный момент, смогут взять в руки вилы, или топоры, или что под руки попадется, и защитить себя и свою семью. Да, будут определенные последствия и срывы, но, в конечном итоге, они и их мир смогут выжить. Это самое главное!

— Я не буду во всем этом принимать участие, — тихо сказал я.

— Да и не надо, — буркнул Алан. — Можешь уходить прямо сейчас, тебя никто не держит.

— Не могу я открыть сам дверь, и ты об этом прекрасно знаешь. Открой мне ее сейчас, и я уйду. Мне противно, что я во всем этом принимал участие. Мои поступки отвратительны сами по себе, но теперь их вообще невозможно оправдать. Я совершил гнусности во имя того, чтобы совершилась еще большая гнусность. Не хочу теперь видеть, как ты будешь уничтожать этот мир.