Линда Сью Парк: Никому не верь

— Какой такой Войнич? — спросил Дэн.

— А восемь-ноль-четыре что такое? — почти одновременно с ним выпалила Эми.

— Старинная рукопись, — ответил Джейк. — Из библиотеки Бейнеке в Йеле. Она числится в их коллекции под номером четыреста восемь. Понятия не имею, что означает семьдесят четыре.

— Откуда ты вообще это знаешь? — поразился Аттикус.

Джейк тяжело привалился к спинке сиденья.

— От мамы, — негромко ответил он.

— Твоя мама имела какое-то отношение к Войничу? — удивилась Эми.

Джейк недовольно покосился на нее.

«Что за манера переспрашивать каждое слово?»

— Профессиональный интерес, — с преувеличенным терпением ответил он. — В круг маминых исследований входили и античность, и Средневековье. Она вообще любила всякую старину. Больше вопросов нет?

Эми насмешливо вскинула руки, словно сдаваясь:

— Прости, что спросила.

Джек повернулся к остальным:

— Устраивайтесь поудобнее. Долгая история. — Он вздохнул и начал: — Мама всегда занималась уймой разных проектов одновременно. Но над чем бы она ни работала, неизменно возвращалась к Войничу. Очень много мне о нем говорила.

— Погоди-ка, — встрепенулся Аттикус. — А мне вот — никогда.

Джейк умолк.

— Когда она только взялась за эту тему, — наконец отозвался он, — ты был еще совсем маленьким. А потом… ну, потом это стало нашей с ней общей тайной. Чем-то особенным, только для нас с ней. — Он снова помолчал. — Знаешь, она старалась дать мне понять, что я для нее родной сын, хоть по рождению и не родной…

Голос его оборвался.

Астрид приходилась ему мачехой. Родная его мать — первая жена отца — умерла, когда Джейку исполнился год. Через два года отец женился снова. Джейк не помнил и не знал иной матери, кроме Астрид.

Прошел уже год, как она умерла. Боль стала чуть глуше, но никуда не делась. Эта боль останется с ним навсегда.

— Клево, — откликнулся Аттикус.

Джейк благодарно кивнул брату и взял у Дэна лэптоп.

— Итак, рукопись Войнича. Это целая книга — не помню точно, но больше двухсот страниц. И очень древняя.

— Насколько именно? — уточнила Эми.

— Долгое время никто толком не знал, — ответил Джейк. — Книготорговец по фамилии Войнич — отсюда рукопись и получила свое название — нашел ее в итальянском монастыре. Кажется, в тысяча девятьсот двенадцатом году. Он выкупил ее у монахов. С тех пор и начинаются всевозможные теории и домыслы. Чего только не говорили: рукопись тринадцатого века, нет, восемнадцатого, нет, вообще современная подделка. А несколько лет назад в Бейнеке провели радиоуглеродный анализ. И бумага, и чернила оказались пятнадцатого века, что доказывает…

— Что это не подделка, — перебил Дэн.

— Не совсем, — возразил Джейк. — В принципе по-настоящему дотошный фальсификатор мог бы раздобыть где-нибудь старинный пергамент и чернила. Но исследователи считают, это не тот случай.

— А что за документ-то? — поинтересовалась Эми. — Что там говорится?

Джейк фыркнул:

— В том-то и загвоздка.

Он объяснил, что рукопись Войнича написана на неизвестном языке, который нигде больше не встречается.

— Манускрипт до сих пор не расшифрован. — Джейк проворно набрал что-то на компьютере. — Йель получает столько запросов на разрешение ознакомиться с рукописью, что сотрудники отвечать не успевают. Поэтому книгу оцифровали, и теперь любой может изучать ее онлайн.

На экране раскрылось изображение одной из страниц рукописи.

— Смотрите. — Джейк развернул лэптоп к спутникам.

— А если это код? — предположил Дэн. — Вот так посмотришь — кажется, будто можно расшифровать. В смысле — не тебе самому, но наверняка кому-нибудь это вполне по силам.

— Именно так все и думают, когда в первый раз видят, — кивнул Джейк. — Сотни, нет, тысячи людей пытались — и все впустую. Правительство — и то подключилось. Знаешь спецов, которые во время Второй мировой взламывали японские и немецкие коды? Они годами бились над этой рукописью — безрезультатно.

— Ух ты! — поразилась Эми. — Впечатляюще!

Джейк украдкой поглядел на нее. Девочка смотрела на экран. В голосе ее не слышалось ни тени напряженности.

Девчонки! Древнейшая загадка мироздания! Эми вела себя так, точно никакого поцелуя вчера не было вовсе.

«Но ведь это не я один! Она ответила на мой поцелуй!»

— А рисунки там какие? — спросил Дэн.

— Три типа иллюстраций, — ответил Джейк и защелкал по экрану. — Ботанические наброски… — Щелк, щелк. — Астрономические карты… — Щелк, щелк. — И такие вот, чудны́е. Мама называла их «сантехникой».