Александр Шепиловский - На острие луча

– Что с вами? – спросил я и, втайне надеясь встретить профессора, провел рукой над штиблетами: пусто.

– Где вы? – уже крикнул я.

– Мы здесь, – отозвался Марлис.

– Исчез профессор!

– Сбежал?

– Кругом капитальные стены. Исчез он. Нет его. Нету! Растаял.

– Не может быть!

– Ищите. Остались только его штиблеты с расческой, а главное бумаги и аппаратура. Я допускаю лишь одно: профессор жив, но для нашего мира его нет. Возможно, он находится в четвертом измерении.

– Ну, Фил, ты опять загибать начал. Ты хочешь сказать, что его вообще нет.

– Почему же. Вообще-то он есть, но где-то там, нам это ни вообразить, ни тем более объяснить невозможно. Думаю, он вне опасности. Чтобы узнать все, вернуть его, нужно разобраться в бумагах, в формулах, узнать соль, докопаться до всего. Сейф в этой комнатушке. Туда.

Интересное явление. На этот раз меня послушались все и дружно двинулись к сейфу.

– Ах ты! Ключ-то он взял с собой, – остановился Марлис.

– Взломать, – неуверенно сказал вернувшийся из любопытства Кнехт.

– А как на это директор посмотрит?

– Он в отъезде, – отозвался начальник «второй». – Я за него. Но ломать не разрешаю. Отвечать мне одному придется. Предлагаю изготовить по слепку ключ.

Мастера-то мы отличные. Еще не полностью рассеялся желтоватый туман, а начальник «второй» тянул отомкнутую дверцу сейфа на себя.

– Батюшки! – проскулил он. – Коллеги, бумаг-то нет. Сгорели они.

Толкаясь, мы заглянули внутрь. На полках лежали три пухлые стопки пепла, сохранившие прежнюю форму бесценных бумаг.

– Похоже на вредительство, – изрек Марлис.

– А по-моему, это проделки профессора, – сказал Кнехт. – Неспроста он бука такой. Все окутал тайной. И сжег-то по-хитрому. Без доступа воздуха.

– Никто ничего не сжигал, – возразил я.

Марлис махнул рукой.

– Ну, Фил опять понес.

Хотел я плюнуть на все и уйти, но сдержался.

– Послушайте и постарайтесь понять. Профессор держал в тайне свои работы. Вы только знали, что они очень важны, не более. Мне удалось проникнуть глубже, о многом догадаться, почувствовать интуитивно. Профессор работал над передачей человека по радио.

– Скажи, как толково объяснил.

– Человек, грубо говоря, прежде всего физика и химия. Возьмем вас, Марлис, и используем ваши ткани в этом пространстве как модель, как матрицу и будем посылать информацию об их атомарном и энергетическом устройстве в другой «кусок» пространства, можно в соседнюю комнату, можно и на Юпитер. Там из «местных» атомов будет созидаться такой же Марлис.

– То есть робот?

– Об этом надо узнать у профессора.

– Сказки, – проворчал Марлис.

– Расскажи питекантропу о принципе работы телевизора, он обязательно ответит так же.

Марлис побагровел, но смолчал.

– Профессор допустил ошибку, – продолжал я. – Бумаги сожжены, но не огнем. Они истлели в силовом поле, поскольку сейф связан сигнализацией с этим генератором. Штиблеты и расческа синтетические, поэтому в четвертое измерение не попали. Почему именно – загадка. Аппараты помогли бы нам кое в чем разобраться, но боюсь, что они тоже сожжены. Попрошу снять крышки, люки и убедиться в этом.

Марлис первым бросился к аппаратуре. Как я и предвидел, все внутреннее оборудование, хаос проводов, печатные схемы, реле, датчики – все истлело.

– Дело серьезное, – мрачно сказал начальник «второй». – Профессор исчез, ухватиться не за что. Мы в тупике. Выхода нет.

– Выход есть.

– Говори, Фил, скорей говори.

– Не догадываетесь? Увидеть прошлое.

– А! Опять за старое.

Я попытался убедить их:

– Отраженный свет уже умчал в пространство изображение листков, где есть формулы и схема. Нужно догнать это рассеянное изображение, сфокусировать его и прочитать, переписать, а проще сфотографировать. И я уверен, эти бумаги помогут нам найти профессора.

– Белая горячка! – негромко, но чтобы все услышали, сказал начальник «второй».

Захлебываясь, Марлис что-то зашептал на ухо Кнехту. Тот согласно закивал головой. Стоило ли с ними разговаривать дальше? И я правильно сделал, молча покинув лабораторию. Хватит!

Я шел и возмущался, раздумывая о недальновидности некоторых людей, не верящих в торжество науки и разума, об их скептицизме и невежестве.

Размышляя таким образом, я невольно подумал, а как практически осуществить этот небывалый эксперимент, как обогнать свет? Не погорячился ли я? Не хватало еще оказаться хвастуном.

И вот я дома. Просторные светлые комнаты, чистый здоровый воздух всегда располагают к работе. В одной наглухо изолированной комнатушке стоит большой, окутанный паутиной проводов агрегат. Для непосвященного человека – океан загадок. Но я-то отлично знаю свое детище – ядерный микроскоп, или, как я его называю, ядроскоп.