Дорофея Ларичева - Зачарованный город

Продавщица вскрикнула, тряпичной куклой рухнула на землю.

– Ты что, старая?! – взревел Владыка, вырывая свою ладонь из ладони Августа Денисовича.

Ли-дви-ра выругалась, но отступила от по-прежнему ничего не соображающей Анюты.

– Заговор! – выкрикнула лесная . Воины леса выхватили мечи, приготовились защищать своего Владыку. – Вы подло нарушили договоренности! Видящая должна была остаться за нами!

– Увы! – Валентин поднял руку, и нож вырвался из древесного плена, возвратился к хозяину. – Аня, иди сюда.

Девушка качнулась и сделала неуверенный шаг в его сторону.

– Она пойдёт с нами! – воспротивился лес .

– Она вызвана заклинанием города , – резко оборвал любые возражения Август Денисович. – Ритуал проведён, договор заключён. Осталось спрятать артефакты и возвратиться к выходу. Не шумите, девочка выведет и нас, и вас.

– Если будет хоть ещё одно нарушение, моя армия и армия объединённого леса не остановится ни перед чем! – стряхнул головой лесной князь.

Август Денисович не ответил, подтолкнул Аню в спину и приказал:

– Веди.

И она повела.

Я шёл позади древнего интригана и слышал, как он ругал притворившегося старушкой Славика.

– Нашла время мстить! Хоть бы предупредила…

Я оглянулся на Валентина. Элька исчезла из виду. И только натянувшаяся верёвка указывала – Тихонова где-то не очень далеко, прячет артефакты – перо в футляре и собственный перстень.

Защитник прибывал в глубокой задумчивости. Его хмурый вид меня не радовал, как и его настороженное внимание к Славику. Я тоже задумался. Моему учителю любой ценой нужно было попасть в «кокос». И без Ани своё тёмное дельце он не провернёт.

Раненая девушка-продавщица пришла в себя и теперь громко стонала на руках одного из лесных воинов. Кровь чародеи остановить смогли, а обезболить что, не в состоянии? Невозможно ведь слушать!

Мы брели по лесу, напрочь позабыв о брошенных где-то парапланах. Потом изображение леса распалось на отдельные фрагменты, точно сильно увеличенная картинка на мониторе компьютера – на пиксели. Фрагменты повернулись, будто стёклышки в калейдоскопе, сменили цвет и обернулись городом – зимним, снежным, очень знакомым. Я даже ахнул, разглядев колонну Дворцовой площади, томящуюся в граните Неву и еле различимые на фоне снегопада (идущего, кстати, только на другом берегу) шпили Петропавловской крепости.

– Мы уже на Земле? – из дверей Эрмитажа выбежала Элька и вприпрыжку бросилась к нам.

– Тебе холодно? – как бы не в тему поинтересовался защитник.

– Нисколечко! – призналась девочка.

– То-то же. Очередная иллюзия, мираж.

Эльфы против миража не возражали. Они безропотно шагали по набережной вслед единственной оставшейся Видящей.

А та уже вела нас на мост. Там, среди несущихся сплошным потоком машин прямо по проезжей части брела девушка, поразительно напоминающая Анютку – невысокая, хрупкая, в короткой шубке. Только чёрные волосы были длинными, вьющимися крупными кольцами.

– Бриана! – вдруг сорвалась с места старуха. Нет, уже Славик. – Бриана, я пришёл за тобой!

Умелая иллюзия с молодого эльфа спала, и теперь правнук Денисовича обнимал незнакомую девушку.

Машины проносились сквозь них, не причиняя вреда. Зато Владыки – городской и лесной непонимающе переглядывались. Не ожидали. Вот отчего Славик сюда стремился! Увести из лабиринта чужой Вселенной свою потерянную возлюбленную. Впору умиляться! Но эльфы так не считали, выхватывая мечи и пистолеты.

Успел первым (кто бы сомневался) Валентин. Трость уже стала флейтой. Согретая дыханием защитника, она запела, зазвенела жалобно и печально, набирая силу, постепенно вплетая в рождающуюся мелодию задорные нотки. О, ужас, эльфы затанцевали танец с саблями. Танцевали, бросая разъярённые взгляды на Флейтиста. А тот, зажав инструмент в зубах, обматывал нас верёвкой и отстёгивал из-за спины скейт.

– Куда мы? – спросил я, поднимая с мостовой потерявшую сознание продавщицу.

– Троллейбусная линия мне здесь нравится, – отозвался защитник. – Влезайте. Аню вперёд.

Эльфы ещё плясали, когда мы зацепились за провода и помчались подальше от этих горячих парней, вооружённых колюще-режущими предметами.

Улицы таяли, изменяясь. Кажется, я узнал родной город. Нет, уже не он. Что здесь делают китайские пагоды? А высоченные небоскрёбы? А убогие соломенные хижины? Местность менялась, но постоянным оставалось одно – троллейбусная линия. Её провода, протянувшиеся высоко в небе.