Альберто Моравиа - Культурный эксперимент [=Бог Курт]

Вепке. Господин комендант, все это вещи, которые обычно говорят и делают любовники. Известное дело — любовь есть любовь.

Курт. А что еще?

Вепке. Иногда заключенный Саул сердился, упрекал заключенную, оскорблял ее.

Курт. Почему?

Вепке. Потому что хотел, чтобы она заговорила, а она молчала.

Курт. А заключенная?

Вепке. Как я уже сказал, она всегда молчала, всегда. Но по некоторым звукам я понял, что она часто плакала.

Курт. А, плакала?

Вепке. Да, только очень тихо.

Курт. А еще какие были звуки?

Вепке. Какие еще были звуки, господин комендант?

Курт. Когда любовники совершают половой акт, они издают множество разных звуков, как бы это сказать, страстных — всякие вздохи, стоны, возгласы, крики, рычания. Ты слышал какие-нибудь подобные звуки?

Вепке. Да, господин комендант.

Курт. И они были очень громкие?

Вепке. Да, господин комендант, иногда даже очень громкие. Но, господин комендант, их издавал только он, мужчина.

Курт. Как это понимать?

Вепке. Заключенный Саул был очень шумным. Но заключенную Мириам не было слышно совсем, как будто ее и не было там вовсе.

Курт. Ты в этом уверен?

Вепке. Господин комендант, да. Эти звуки различны у мужчин и у женщин. И кроме того, это подтверждалось упреками, которыми заключенный Саул осыпал заключенную Мириам.

Курт. Что он говорил ей?

Вепке. Ну, примерно, так: «Молчишь, не хочешь даже дать мне понять, нравлюсь я тебе или нет. Ладно, молчи, но хотя бы дай мне почувствовать, что тебе приятно, почему ты как немая, даже в самый страстный момент? Выходит, я не нравлюсь тебе, и моя любовь тебе неприятна. Я не прошу тебя говорить, но хотя бы вздохни, хоть стон испусти, хоть какой-нибудь любовный стон. Хоть это, и я буду тебе благодарен».

Курт. А она?

Вепке. Ничего. Она молчала, не издавая ни звука. Еще бы, господин комендант, она ведь знала, что в бараке прямо над кроватью есть крючок, на котором я тут же ее сына, если только она издаст хоть один звук. Впрочем, это понятно — любая мать вел бы себя так же в подобной ситуации.

Курт. И последнее, Вепке. Ты водил заключенную на осмотр, как я тебе приказал?

Вепке. Да, господин комендант.

Курт. И каков результат осмотра, Вепке?

Вепке. Положительный, господин комендант. Господин штурмбаннфюрер врач осмотрел ее и нашел, что она беременна.

Курт. От него, Вепке, не так ли? От заключенного Саула? И ни от кого другого?

Вепке. Да, господин комендант. Заключенная, во всяком случае во время пребывания в этом лагере, имела половую близость только с заключенным Саулом.

Курт. Заключенная Мириам знает, что она беременна?

Вепке. Да, господин комендант, как было приказано, ей сообщили об этом.

Курт. Она что-нибудь ответила на это?

Вепке. Ничего не ответила, господин комендант, ни одного слова не произнесла.

Курт. Хорошо, Вепке. Можешь теперь идти.

Вепке. Слушаюсь, господин комендант. (Щелкает каблуками и уходит).

Курт. Итак, Саул, доказано, что ты совершил отцеубийство и кровосмешение. (Некоторое время молчит, как бы раздумывая, потом произносит чутким, по насквозь фальшивым голосом), Отцеубийца и муж своей матери, вот кто ты такой, Саул.

Саул. Где моя мать? Что вы с ней сделали?

Курт. С ее головы не упал ни один волосок, как впрочем, и с твоей, Саул. А кроме того, разве она не Иокаста? А ты разве не Эдип? Почему мы должны делать что-либо плохое таким хорошим актерам, которые настолько хорошо исполнили свои роли, что даже сумели прожить их во время исполнения спектакля?

Саул. Где моя мать?

Курт. Ты прав, однако. Пришла пора появиться на сцене Иокасте. Настал великий момент встречи Эдипа с матерью, потом, по крайней мере у Софокла, последует самоубийство Иокасты и самоослепление Эдипа. Все правильно. (Хлопает в ладоши). Введите заключенную Мириам. (Входит Мириам, это женщина лет сорока пяти, но выглядит молодо. Лицо худое, заостренное, темное. Волосы и глаза черные. В одежде заключенной). Но это не Иокаста. Это Мириам. Почему медлите с переодеванием в Иокасту? (двое охранников спешат — один с париком, другой с простыней и кое-как преображают Мириам. Она безучастна и молчалива). Вот теперь хорошо. Да, господа, парик и плащ имеют огромное значение. Они говорят о том, что Иокаста тоже заключает в себе два персонажа — один древний, другой современный. Два Рока — древний и современный. И она совершила два преступления — древнее и современное. Как Саул, то есть Эдип. Теперь, Мириам, ты знаешь, что тебя ждет и что ждет Саула, если ты не примешь добровольного участия, как было условлено, в спектакле. Ты знаешь также, что хотят от тебя услышать. Ну, давай, Мириам, расскажи, как ты перенесла кровосмешение, как стала любовницей своего сына. Ну, Мириам, говори же.