Игорь Волознев - Агент 008 (СИ)

Остаповский, уже какой-то позеленевший, мотая головой, тяжело поднялся с кресла и побрёл к кабине пилотов.

"Хочет попросить Ковальчука замолчать, - подумал Волгин. - Этот подвыпивший Ковальчук, и правда, производит не слишком благоприятное впечатление. С ним Дед определённо дал промах".

Последние метры до пилотской кабины Остаповский уже не брёл, а еле переставлял ноги, хватаясь за стены, дверные косяки и всё, за что только можно было схватиться. "Ему бы сейчас отоспаться как следует", - думал агент 008, глядя на него.

Остаповский наконец ввалился в кабину пилотов и песня смолкла. Спустя минуту оттуда послышался крик и звон разбившегося стекла. Волгин в тревоге вскочил и бросился к месту происшествия. Михеев, сидевший у самого входа в кабину, опередил его, вбежав туда первым.

В пилотской кабине Волгин увидел Золотцева, лежавшего между кресел с проломленной головой. Тут же, рядом, Остаповский наваливался на Ковальчука и заносил над его шеей нож, намереваясь его заколоть, но этого не давал ему Михеев, который держал его руку. Багровый перепуганный Ковальчук в ужасе голосил. Волгина поразил стеклянный взгляд Остаповского. Тот как будто смотрел в пустоту.

Остаповский вывернулся, двинул Михеева локтем в живот, высвободил свою руку с ножом и сделал ещё одну попытку прикончить Ковальчука, которая наверняка удалась бы, если бы не подскочивший Волгин. Он выбил у Остаповского нож, увернулся от удара кулаком и сам в свою очередь нанёс сильнейший удар в челюсть. Остаповский свалился на убитого Золотцева. Вены на его висках вздулись, он хрипло дышал и невидящими глазами смотрел перед собой.

Двойной агент! Перевёртыш! - закричал вбежавший в кабину Кондрашов.

Внезапно Волгина осенило.

А ну-ка, постойте, - он присел над хрипевшим Остаповским и ощупал его голову, особое внимание уделяя правому виску, за который тот всё время хватался.

Его догадка подтвердилась: на правом виске были заметны следы трепанации. Аккуратный заросший волосами шов очерчивал четырёхугольник, вполне достаточный, чтобы вживить в кору головного мозга имплантант.

Портативный сенсорный регулятор, позволяющий манипулировать сознанием, - сказал Волгин тихо. - Этим парнем сейчас управляли.

"У Остаповского болела голова перед тем, как он напал на пилотов, - думал агент, - а ведь головная боль - один из признаков того, что имплантант включился в работу... То же самое было и с Гольдманом..."

Он вспомнил, как совсем недавно сам управлял сознанием человека, находившегося в тысячах километрах от него, и почувствовал приступ тошноты, словно его голова всё ещё была накрыта сенситивным шлемом.

Его заставил убивать кто-то, кто находится далеко отсюда, - прибавил он увереннее.

Наверняка гебисты! - воскликнул Михеев.

Волгин кивнул.

Скорее всего, - подтвердил он. - Рука Лубянки и сюда дотянулась. Она ещё не раз до нас дотянется.

Остаповский перестал шевелиться. Волгин пощупал у него пульс.

Скоро придёт в себя, - определил он. - Но нет гарантии, что кто-то, проникший в его мозг через имплантант, не повторит попытку уничтожить его руками самолёт.

Денис не виноват, - горячо заговорил Шуров. - Он наш в доску! Я знаю его с самого детства!

Надо держать его связанным, - сказал Кондрашов. - Держать связанным весь полёт.

Против этого никто не возразил.

Связанного Остаповского и труп Золотцева отнесли в дальний конец салона. Все были подавлены, песен из пилотской кабины больше не доносилось. Заглянув туда, Волгин заметил, как Ковальчук достал из укромного угла початую бутылку водки и отпил большой глоток.

Глава 6

Кругом одни евреи

Расставшись с Мордауном и Симпсоном, адмирал Роджерс вернулся на яхту "Мэри-Члери", которая курсировала в окрестностях мордаунского острова, и сразу погрузился в прохладную воду бассейна на нижней палубе. Купался он, как всегда, с девочками, сигарами и виски.

По возвращении с острова настроение у него было самое радужное: власть "золотого миллиарда" близилась. Его прекрасному настроению способствовали также вкусный обед, теперь переваривавшийся в его объёмистом желудке, спокойный океан и отличная солнечная погода. Грузное тело адмирала поддерживали на воде три стройные смуглокожие полинезийки. Их ловкие руки скользили по жировым складками на его груди, массировали выпирающий живот, мяли пухлые ляжки и ягодицы. Адмирал курил сигару и жмурился от удовольствия.

К кромке бассейна приблизился чёрный как уголь негр-лакей, одетый, несмотря на жару, в чёрный смокинг, белую рубашку и галстук-бабочку.