Игорь Волознев - Журнал «Приключения, Фантастика» 1 ' 92

На эту старинную книгу Пфаффер наткнулся в лавке букиниста, копаясь в груде журналов трехсотлетней давности. Скромный служащий цюрихского департамента инвестиций, он любил почитать, хотя это занятие в XXIII веке совершенно вышло из моды; все его знакомые обзавелись психотронными видеомагнитофонами, позволяющими одним нажатием кнопки превратить комнату, например, в чащу тропических джунглей, или в метановую пустыню Юпитера, а то и в рулевой отсек звездолета, на котором зрителя психотронного фильма ждут самые невероятные, самые дикие, ужасные, захватывающие дух или забавные — как кому больше понравится — приключения. Пфаффер этих новомодных штучек терпеть не мог, он предпочитал коротать вечера в старинном кресле, с книгой, изданной не меньше чем двести лет назад.

Раритетом, который он извлек из-под пачки журналов и поспешил купить, были мемуары некоего Пьера Керкийона, вышедшие в Париже в 1798 году. Весь день до глубокой ночи он с трепетом завзятого библиофила перелистывал желтые, покрытые пятнами и изъеденные жучком страницы…

Француз описывал свое путешествие по странам Востока, и в особенности — пребывание при дворе турецкого султана. Здесь-то он и услышал легенду о знаменитой сказочнице Шахерезаде, супруге царя Шахрияра. Будто на склоне своих лет этот царь, славившийся могуществом и неисчислимыми богатствами, пал жертвой заговора, а его страна подверглась опустошительному нашествию, и будто Шахерезада приказала верным ей людям погрузить царскую казну на верблюдов и лошадей и под покровом ночи пустилась в далекий путь к Аравийской пустыне. По ее следам бросился передовой отряд захватчиков, возглавляемый самим Маммуном аз-Зуиддином, кровавым покорителем Багдада и Басры. Он настиг царицу на берегу Персидского залива, но ему достался лишь холодеющий труп Шахерезады. Незадолго до этого она приняла яд. И ни одного бриллианта, ни одной золотой монеты не нашлось в ее лагере. Богатейшие сокровища, накопленные Шахрияром, бесследно исчезли…

Сотни лет прошли с тех пор. Уже ко временам Керкийона мало кто верил в эту историю. Но вот однажды французу предложили купить старую полустершуюся карту, которая, как уверял ее владелец, показывала место, где Шахерезада спрятала сокровища. Керкийон дураком себя не считал и клочку пергамента не поверил ни на грош. В ту пору всяческие фальшивые карты и указательные записки, будто бы позволявшие отыскивать клады, продавались в Константинополе на каждом углу. И тем не менее судьба распорядилась так, что он оказался владельцем этого документа: его прежний обладатель погиб при весьма загадочных обстоятельствах. А вскоре и сам Керкийон без всяких на то видимых причин подвергся преследованиям каких-то темных сил: зарезали его слугу, дважды пытались убить его самого, причем во второй раз отравленное вино, явно предназначенное для Керкийона, случайно выпила его юная наложница; несколько раз его дом грабили почти подчистую. Дошло до того, что француз был оклеветан перед султаном и вынужден был бежать из Константинополя…

Вся вторая половина записок была посвящена его последующим скитаниям по дебрям Аравии и Африки. Волей провидения француз оказался в том месте Аравийской пустыни, на которое указывала карта. И он решил воспользоваться подвернувшейся возможностью и проверить ее истинность, тем более оазисы, вершины невысоких холмов и старые, давно высохшие колодцы на ней были обозначены с поразительной точностью… И карта привела-таки его в тот оазис, где чернели каменные плиты с полустершимися письменами и конский череп мордой показывал на заваленный глыбами и засыпанный песком вход в тайник!

Несколько дней Керкийон трудился, разбирая завал, а когда наконец проник в пещеру, то оцепенел от изумления. Никогда еще не случалось ему видеть столько золота и драгоценных, камней! Сокровища были свалены на полу беспорядочной грудой. При свете факела сверкали россыпи бриллиантов, золотились бока наполненных жемчугом сосудов, переливались браслеты и ожерелья, сиял небывало крупный алмаз во лбу золотой статуи Будды. А в темной глубине пещеры виднелись мешки, которые, судя по их тугим бокам, были битком набиты золотом… Керкийон, как стоял, так и упал на эту груду. Целый час он в буквальном смысле купался в доставшемся ему богатстве: черпал обеими руками золотые монеты и лил их на себя сверкающим дождем, целовал статую Будды, закапывался в золото весь, и хохотал, хохотал как безумный…