Владимир Величко - Что рассказал убитый

Наталья, поначалу слушавшая Перцева с известной долей скепсиса, вдруг заинтересовалась и с азартом добавила:

— Тот пистолет, что выхватил пацаненок, мы потом нашли. Он отлетел метров на пять и угодил в кучу картофельной ботвы. Так вот, он был не настоящий, а точной копией, внешне неотличимой от настоящего «ТТ». И этот псевдо-«ТТ» был похищен у охранника ювелирного магазина.

— Во как? Не знал, не знал. Но это только на руку моей гипотезе. Не так ли? И это еще одно совпадение, — начал было Перцев, и в этот момент в сумочке следователя зазвенел мобильник. Примерно через «полчаса» поисков по многочисленным кармашкам дамской сумочки, сравнимой по объему с тюком грузового верблюда, телефон был извлечен.

— Да, я… слушаю… так… так, отлично! — ответила с сияющим лицом следователь и, спрятав телефон, сказала: — Опера все-таки нашли то место, куда попала пуля…

— Какая пуля? — тупо переспросил Перчик.

— Да-а-а! — ехидно протянула Наталья. — Точно отлежал мозги! Повторяю для особо одаренных: наши опера нашли в стенке дома пулю, которой был убит мальчишка. Ее уже извлекли. И если они выпущены из одного ствола — на месте тех ограблений в городе было три выстрела, и две пули там тоже нашли, — то тогда это уже улика.

— Улика? Да, улика. Но ее не посадишь. Это все косвенные данные. Если это ребятки из драмкружка, то они давно все убрали, и вы следов не найдете! — мрачно сказал Огурцов.

— Ладно, я побежала. Спасибо, Дима, за хлеб-соль! — и, глянув на Перчика, хихикнула: — А ты, Толенька, пить кончай. А то любой человек по форме и цвету твоего носа сразу догадается о твоей фамилии. А вдруг ошибется и про другую часть тела подумает? — и убежала, весело похохатывая.

— Все бабы — стервы! — злобно констатировал Перцев, ощупывая свой нос. — Вот так, помогаешь, помогаешь этим безмозглым следователям, а они раз — и… А я что, виноват, что мой нос такую форму имеет?

После ухода следователя друзья помолчали, пока Перчик обувался, а потом Огурцов предложил:

— Может, по чайку?

— А может, по водочке? — с ответной инициативой выступила другая сторона, с надеждой поглядев на друга.

— Не, Толян, не будет водки. Ты ж знаешь, что в морге не пьют…

— Ну да? — ехидно переспросил Перцев.

— Ну… Почти не пьют. По особым событиям разве что. Короче, сейчас подам чай — он уже закипает, — и обсудим твою версию.

Услышав это, Перцев перестал развивать водочную идею, и даже его нос потихоньку принял естественный цвет.

— Вообще-то ты подал неплохую мысль, вернее, версию. Вот слушай: помнишь, года три-четыре назад торговые ларьки той деревни повадились рэкетировать заезжие молодцы из города, дань трясти.

— Да, да, — оживился Перец, — ведь деревня-то сама по себе немаленькая, да и на федеральной трассе стоит.

— Вот-вот! И у населения денежки имелись. Так вот, приехали пару раз, объехали торговцев, мол, дань платить нам будете. Потом приехали в третий раз, за данью. Помнишь?

— Ка-а-а-нешна… — дурачась, пропел Перцев. — Я ведь тогда гинекологом работал и поэтому, как врач хирургического профиля, принимал активное участие в… ликвидации следов антирэкетирской активности. Кстати, все пострадавшие дружно заявили, что сами упали и ударились, что их никто не бил. Потом через месячишко все снова повторилось — и снова им ввалили прилично. Правда, тогда это стало широко известно, но опять же — ни та, ни другая сторона никаких подробностей не сообщала, как менты ни бились. И до сих пор про то молчок. И организовал эту самозащиту Капитан — афганец, десантник. Он ребят учит до сих пор.

— Дело-то хорошее, — сказал Огурцов, — теперь ребята всегда за себя постоять могут, а в наше время это ох как пригодится.

— Вот и пригодилось. Тем более что у них есть еще и Артист!

Да, подумал Огурцов, Артист — это личность. Бывший заслуженный артист Российской Федерации, играл в московских театрах, спился, выгнали, ушел из семьи и покатился по стране. Один раз сидел в колонии, что рядышком с их городком.

— А помнишь, как он на гитаре играл? — словно бы подслушав огурцовские мысли, спросил Перцев.

— Еще бы! — улыбнулся Огурцов. Артист был драматическим актером, но гитара! Гитара была его вторым «я». И вот когда он отбывал срок, то устраивал концерты на летней площадке — когда разрешали, конечно. Там в зоне была сделана для собраний «контингента» сценка, примыкающая к административному зданию. И вот, когда Артисту давали гитару, он садился посреди этой убогой сцены и играл. Играл на обычной акустической гитаре. Играл так, что персонал, густо облепивший открытые окна «Белого лебедя», в открытую плакал, особенно женщины.