Йоаким Зандер - Пловец

Линдман ничего не ответил. Он вслушивался в звуки парка. Но слышно было только шум от дороги и свист ветра в листве.

– В последнее время дела идут не так хорошо, как мне хотелось бы, – сказал он наконец.

– И? – спросил Махмуд.

Линдман едва заметно покачал головой.

– Не знаю, сколько у нас времени.

Его глаза снова заметались по парку, высматривая что-то в темноте. Он сделал глубокий вдох, словно собираясь с силами.

– То, что произошло. Давно. Когда мы были молодыми… – начал он.

– Не такими уж и молодыми, – поправил Махмуд. – Мы уже все соображали.

Внутри него вспыхнуло пламя ярости. Махмуда обдало жаром. Он чувствовал, как ярость нарастает. Сколько лет он уже не дает ей вырваться наружу. И каких чудовищных усилий воли требует ее подавление.

– Но это не важно. Зачем ты вызвал меня сюда? И что это за секретность такая?

Линдман сфокусировал взгляд на Махмуде. Он смотрел на него так, словно видел впервые, словно до этого он не осознавал, что он не один в парке. Линдман облизал губы. Он сильно нервничал. Руки его беспрерывно двигались.

– Дело в том… – начал он. Откашлялся и снова посмотрел прямо на Махмуда. – Я видел вещи, которые ты не можешь даже представить. Я столько повидал. – Он снова замолчал. Покачал головой. Почесал щеку. – Это безумие, понимаешь? И у меня есть информация, понимаешь? Опасная. Чертовски опасная. То, что я видел… ты и представить не можешь, что это было.

– Ты о фото, которое передал мне?

– Да, фото… Ты сам все видел. Такого рода вещи. Теперь понимаешь, почему я говорю «безумие»?

Линдман покачивался, когда говорил, переминался с ноги на ногу. Взгляд был то мечущимся, то напряженным. Челюсти работали, словно что-то пережевывая. Он что-то принял, подумал Махмуд. Он явно под наркотой.

– Я там работал. В Афганистане. После школы офицеров. С американцами. Ты не поверишь, что я видел. И у меня есть доказательства.

Прежнее волнение сменилось разочарованием. Какой же он идиот. Махмуд должен был догадаться, что все это несерьезно. Он просто навоображал себе всякого. Даже решил, что за ним следят. А тот серый «Вольво» наверняка просто принадлежит соседу, который тоже работает в университете.

Случайное совпадение. Других вариантов нет. И как ему только могло прийти в голову, что он может представлять для кого-то интерес. Ему стало жаль Линдмана. Когда-то он был королем Карлсборга, самым популярным парнем. А теперь превратился в законченного наркомана и отупевшего качка.

– Какие доказательства? – устало спросил Махмуд.

– Из Кабула я поехал в Париж, сечешь? Прихватив ящик с их драгоценными документами. Понимаешь?

Линдман буравил его взглядом.

– Нет, я ничего не понимаю, – признался Махмуд.

Линдман напрягся:

– Не важно. У меня куча фотографий. Видео. Подобных тому снимку, что я тебе отправил. Пытки, убийства, издевательства. Называй как хочешь. Целый ноут этого добра.

– И где он, Линдман?

– В секретном месте в Париже.

Он достал кошелек из кармана и помахал им перед носом у Махмуда.

– Поверь мне, все хорошо спрятано, – пробормотал он.

– Верю, – солгал Махмуд. – Хорошо, допустим, что у тебя есть сенсационные материалы. Но зачем тебе я?

Линдман нагнулся ближе, обдав Махмуда зловонным запахом изо рта. Ветер в кронах деревьев продолжал свистеть. Издалека доносился шум машин.

– Бабло, – сказал он. – Я все продам за хорошую цену. Обеспечу себе достойную старость. Это моя пенсия. Ты поможешь мне раздобыть эти деньги. Ты же знаешь, с кем переговорить. Кто готов хорошо заплатить. Ты займешься обменом. Сначала бабки, потом снимки.

– Бабки? – удивился Махмуд. – Ты думаешь, я тебе заплачу? Ты с ума сошел?

Линдман покачал головой.

– Нет, – Линдмана явно раздражали эти вопросы. Он сделал глубокий вдох и, с трудом скрывая нетерпение в голосе, продолжил: – Не ты. Ты можешь связать меня с нужными людьми. С прессой, например. Цена – пять миллионов. Ни эре меньше. Передай им. И есть еще одна проблема.

Внезапно он замер. Взгляд заметался по парку.

Махмуд понял, что стало причиной. Шестое чувство, натренированное за время обучения стрельбе, подсказало ему ответ. В парке они теперь были не одни.

Покончив с ужином, Георг с Эпплби переместились в кожаные кресла у окна. В бокалах поблескивал кальвадос. Убаюканный болтовней и вкусной едой, Георг уже решил было, что зря тревожился.

– Я буду с тобой честен, Георг. Думаю, ты в курсе, что от тебя требуется, чтобы подняться на верхнюю ступеньку карьерной лестницы. Сколько ты уже в «Мёрчант-энд-Тэйлор»? Три года?