Джек Хиггинс - Ад всегда сегодня

Звук пощечины прозвучал резко, словно щелканье бича. Джоанна замерла, ошеломленная собственной дерзостью. Морган бросился к ним: разнять, унять, успокоить. Ревность, злость и обида вскипели в Фокнере с такой силой, что он шутя отшвырнул Джека так, что тот не устоял на ногах и покатился на стойку бара, переворачивая и разбивая стаканы и бутылки. Жалобно звякнул термос со льдом.

Джоанна бросилась к выходу, но не успела даже щелкнуть замком. Фокнер настиг ее, грубо и жадно одной рукой сжал ее талию, а другой впился в воротник кожаного плаща.

— Тебе не удастся уйти, дорогуша! Скорее я убью тебя!

Его руки, послушные воле хозяина, встретились на ее шее. Джоанна, захлебываясь и хрипя, упала на колени. Морган, оглушенный мощным ударом и еще не совсем пришедший в себя, с трудом поднялся на ноги и, покачиваясь, шагнул к Фокнеру. Нетвердой рукой он вцепился ему в волосы и дернул что было сил. Бруно взвыл от неожиданности и боли и несколько ослабил тугую петлю из крепких пальцев на шее женщины. Когда он обернулся, Морган схватил стоявший на стойке бара кувшин с холодной водой и выплеснул вместе с подтаявшими льдинками в лицо Фокнеру. Казалось, это привело его в чувство. Он разжал руки, безвольно уронил их вдоль тела и, мыча что-то неразборчивое, привалился к стене. Морган подошел к Джоанне и помог ей подняться.

— С тобой все в порядке?

Она жалобно всхлипнула вместо ответа, приложив ладонь к горлу.

Фокнер следил за ними угрюмым взглядом, застыв в непонятном, неожиданном спокойствии.

Морган презрительно усмехнулся.

— Так ведь оно и было? Ведь ты именно так убил Грейс Пакард?

Дьявольский смех Фокнера залил комнату: хриплый, неистовый и непонятный.

— Ладно, чего уж там! Это-то вы и хотели услышать, да? Убирайтесь ко всем чертям и трепите своими погаными языками всем, кому захотите!

Он схватил стул за ножку, поднял его высоко над головой, яростно замахнулся и изо всех сил метнул свою добычу в окно.

Миллер постучал в дверь. Она почти тотчас же растворилась, и на пороге появился Джек Морган. Джоанна, всхлипывая, полулежала в кресле у камина. Фокнер стоял у стойки бара спиной к дверям, наливая себе очередную порцию джина.

— Что здесь произошло? — официальным тоном осведомился Миллер.

Морган облизал языком пересохшие губы и судорожно сглотнул. Видно было, что слова давались ему с большим трудом.

— Джек, отчего бы тебе не сказать? — добродушно окликнул его Бруно. Он допил стакан и обернулся к остальным. На его губах появилась привычная, слегка язвительная усмешка.

— Знаешь, старина Миллер, мы с Джеком вместе когда-то топали в школу, такую очень древнюю школу со старыми добрыми традициями. Ты и представить себе не можешь, Миллер, как жутко для Джека стать доносчиком.

— Бога ради, Бруно, избавь меня… — негодующе заговорил Морган.

— Какие мелочи! О чем ты говоришь, дружище! — Походкой шута Бруно проделал недолгий путь к сержанту и словно врос в пол перед ним.

— Позвольте представиться, убийца Грейс Пакард. — Он вытянул руки прямо перед собой, стряхивая манжеты с запястий. — Как знать, Миллер, может, мне суждено стать причиной вашего продвижения по службе?

— Вы отдаете себе отчет в серьезности возведенных на себя обвинений? — Лицо Миллера оставалось спокойным и решительным.

— Только что перед самым вашим приходом он сделал точно такое же признание мисс Хартман и мне, — сухо заметил Морган и кивнул Фокнеру: — Бруно, ты не обязан ничего объяснять в эту минуту. Молчать — твое право.

— Я вынужден обратиться к вам с просьбой следовать со мной в полицейский участок, — обратился Миллер к скульптору. — Считаю своим долгом предупредить вас, что все, что вы скажете, может свидетельствовать против вас. — Он, сдержанно склонив голову, вручил Бруно официальное постановление о задержании, вынул из кармана наручники и звонко защелкнул их на запястьях Фокнера.

Тот иронически ухмыльнулся в ответ.

— Даже не скрываете своего счастья?

— Не вижу повода проливать горькие слезы, — выйдя из роли «крутого» полицейского, обронил сержант, беря подозреваемого под локоток.

— Если можно, я поеду с вами, — с готовностью предложил Джек.

— Ого-го! — коротко хохотнул Фокнер. Смеясь, он казался совсем другим человеком: мягким, летящим, готовящимся к успеху и принимающим его беззаботно и по праву, человеком, которым мог стать и должен был быть, сложись его судьба иначе.

— Ага, я забыл, навязчивая на зубах мудрость, а здесь как нельзя к месту. «Друзья познаются в беде». Если поедешь, я твой вечный должник, Джек.