Стиг Ларссон - Девушка, которая застряла в паутине

Конечно, Ян Бублански считал себя хорошим специалистом по расследованию убийств. Процент раскрываемости был у него в целом великолепным, и временами работа его по-прежнему стимулировала. Но он не был уверен в том, что ему хочется продолжать расследовать убийства. Возможно, ему следовало переквалифицироваться, пока еще есть время. Бублански мечтал преподавать, выращивать молодых людей и учить их вере в себя — наверное, потому что сам часто погружался в глубочайшее неверие в собственные силы. Однако он не знал, какой бы в таком случае это мог быть предмет. Ян Бублански так и не приобрел специальности в какой-либо области, помимо той, что выпала на его долю: внезапная трагическая смерть и патологические человеческие извращения, а это преподавать ему точно не хотелось.

Было десять минут девятого утра, и он, стоя перед зеркалом в ванной, примерял свою кипу, к сожалению, уже далеко не новую. Когда-то она имела ярко-голубой цвет и считалась слегка экстравагантной; теперь же выглядела поблекшей и поношенной, как маленький символический образ его собственного развития, подумал он, поскольку явно был недоволен своей внешностью в целом.

Ян чувствовал себя отяжелевшим, изнуренным и лысым. Он рассеянно взял роман Зингера [43] Зингер Исаак Башевис (1904–1991) — американский еврейский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе за 1978 г. «Люблинский штукарь», который настолько страстно любил, что еще несколько лет назад положил возле унитаза на случай, если ему захочется почитать, когда возникнут проблемы с желудком. Но сейчас углубиться в чтение ему не удалось. Зазвонил телефон, и жизнь не стала казаться лучше, когда Бублански понял, что это главный прокурор Рикард Экстрём. Его звонок означал не просто работу, а скорее всего работу, имеющую важное политическое и медийное значение. Иначе Экстрём увернулся бы, как змея.

— Привет, Рикард, рад тебя слышать, — сказал Бублански. — Но я, к сожалению, занят.

— Что… нет-нет, только не для этого, Ян. Это ты просто не можешь пропустить. Я слышал, что у тебя сегодня выходной…

— Действительно, но я собираюсь… — Ему не хотелось говорить «в синагогу», его еврейство не слишком одобряли на работе. — …К врачу, — добавил он.

— Ты заболел?

— Не совсем.

— Что ты имеешь в виду? На грани?

— Что-то в этом роде.

— Ну, тогда никаких проблем. Ведь мы все на грани заболевания. Дело важное, Ян. Мне даже звонила министр промышленности Лиса Грин, и она уже в курсе, что расследованием займешься ты.

— Мне крайне трудно поверить, что Лиса Грин знает, кто я такой.

— Ну, возможно, не по имени… да она, в общем-то, и не имеет права вмешиваться. Но мы все сходимся на том, что нам необходим лучший специалист.

— Лесть на меня больше не действует, Рикард. Что там за дело? — спросил Бубла, сразу же пожалев об этом.

Сам вопрос уже говорит о полусогласии, и было заметно, что Рикард Экстрём воспринял его как маленькую победу.

— Сегодня ночью в своем доме в Сальтшёбадене был убит профессор Франс Бальдер.

— А кто это?

— Один из наших самых известных ученых международного уровня. Он ведущий специалист в мире в области AI-технологий.

— В области чего?

— Он занимался нейронными сетями, цифровыми квантовыми процессами и тому подобным.

— По-прежнему ничего не понимаю.

— Иными словами, он пытался заставить компьютеры думать… ну, просто-напросто подражать человеческому мозгу.

«Подражать человеческому мозгу»? Яна Бублански заинтересовало, как отнесется к этому раввин Гольдман.

— Полагают, что он уже подвергался промышленному шпионажу, — продолжал Рикард Экстрём. — Отсюда интерес Министерства промышленности. Ты наверняка знаешь, как торжественно Лиса Грин говорила о защите шведских исследований и инновационных технологий.

— Да, пожалуй.

— К тому же ему явно угрожали. У Бальдера имелась полицейская охрана.

— Ты хочешь сказать, что его убили, невзирая на это?

— Возможно, охрана была не из лучших — его охраняли Флинк и Блум из обычной полиции.

— Казановы?

— Да, причем их бросили туда посреди ночи, во время бури и всеобщего хаоса. В их защиту, правда, можно сказать, что им пришлось нелегко. Там была неразбериха. Франса Бальдера застрелили в голову, пока парням пришлось разбираться с каким-то алкашом, откуда ни возьмись появившимся у ворот. Ну, сам понимаешь, убийца воспользовался шансом, когда их внимание ненадолго отвлекли.

— Звучит неважно.